Речной бог

– Дай мне поспать еще немного. Мне тяжело, будто я старуха.

– Царь объявил, что мы отправимся рано. Мы должны быть на борту еще до восхода солнца. Я принесу тебе горячего отвара, он тебя подбодрит. – Я залил кипящей водой чашу с травами, которые собрал собственными руками в нужную фазу луны.

– Перестань суетиться, – ворчала она, но я не дал ей спать, растолкал и заставил выпить отвара. Лостра скорчила гримасу. – Клянусь, ты хочешь меня отравить, – пожаловалась она, а потом без всякой причины ее вдруг обильно вырвало.

Я ничего не успел предпринять.

Ее это поразило не меньше, чем меня. Мы оба в ужасе уставились на вонючую лужу у кровати.

– Что со мной, Таита? Такого еще никогда не бывало.

Только тогда я все понял.

– Самум! – вскричал я. – Усыпальница Трас! Тан!

Некоторое время она смотрела на меня широко раскрытыми глазами, ничего не понимая. Затем улыбка осветила темный шатер, как лампа.

– У меня будет ребенок!

– Не так громко, госпожа, – взмолился я.

– Ребенок Тана, во мне ребенок Тана!

Этот ребенок не мог быть от царя, потому что я не давал ему делить постель с госпожой с тех самых пор, как она чуть не уморила себя голодом и у нее случился выкидыш.

– О Таита! – промурлыкала Лостра, поднимая ночную рубашку и с благоговейным восторгом осматривая плоский крепкий животик. – Подумать только! Малыш, совсем такой же, как Тан, растет внутри меня. – Она трогала живот, надеясь нащупать ребенка. – Я знала, что наслаждение, открывшееся мне в усыпальнице Трас, не могло пройти незамеченным богами. Они оставили мне памятку на всю жизнь.

– Не будем спешить, – предупредил я. – Может быть, это колики. Нужно провести испытание, чтобы удостовериться в этом.

– Мне не нужно испытаний. Я чувствую это своим сердцем: он там, в тайной глубине моего тела.

– И тем не менее мы все равно проведем испытание, – кисло сказал я и пошел за горшком.

Она уселась над ним, чтобы дать мне первую мочу после ночи. Я разделил ее на две равные части.

Первую часть я смешал пополам с нильской водой. Затем наполнил два кувшина черноземом и в каждый посадил по пять семян проса. Один кувшин я полил чистой нильской водой, а другой – жидкостью, которой снабдила меня госпожа. Это было первым испытанием.

Потом я пошел в камыши на берегу лагуны у лагеря и поймал десять лягушек. Только это были не веселые желто-зеленые лягушки с длинными ногами, а скользкие черные существа, головы которых практически не отделены шеей от тяжелых жирных тел. Глаза у них расположены на самой макушке, поэтому дети часто называют их звездочетами.