Речной бог

Я стоял позади них, в толпе приближенных визиря и младших чиновников, откуда мог следить и за Лострой, и за вельможей Интефом. Я видел, как раскраснелась ее шея от удовольствия и волнения, когда она заметила высокую фигуру Тана на кормовом мостике «Дыхания Гора». Чешуя его нагрудника из крокодиловой кожи сияла на солнце, а страусовые перья развевались по ветру.

Лостра прыгала от возбуждения и махала стройными руками над головой, но ее визг и прыжки терялись в реве огромной толпы, – по моим оценкам, около четверти миллиона египтян собралось по обоим берегам Нила приветствовать своего фараона. Фивы – самый населенный город мира.

Тан стоял на мостике неподвижно, глядя прямо вперед. Он держал перед собой обнаженный меч – жест воинского приветствия. Остальные ладьи флотилии следовали за «Дыханием Гора» клином, как цапли летят на ночлег перед закатом солнца. Их вымпелы и знаки отличия развевались по ветру, сверкая всеми цветами радуги. При виде такого благородного зрелища толпа восторженно закричала и стала бешено размахивать пальмовыми ветками.

Через некоторое время первое судно большого каравана тяжело вышло из-за поворота реки. На нем плыли знатные дамы и вельможи из окружения царя. Показалось еще одно большое судно, за которым следовало огромное беспорядочное стадо больших и малых лодок. Они шли по течению гигантским роем. Там были транспортные ладьи, переполненные слугами и рабами, всевозможными дворцовыми принадлежностями и регалиями; громадные барки, груженные быками, козами и курами для кухоньфараона. Позолоченные и ярко раскрашенные суда везли мебель, сокровищницу, знатных вельмож и менее значительных персон. Ладьи беспорядочно сновали в этом рое, как будто их кормчие впервые взялись за рулевые весла. Какой контраст прохождению флотилии Тана, которая спустилась ниже по реке и развернулась, сохраняя свой строй, несмотря на течение Нила!

Наконец огромная барка фараона грузно обогнула отмель и выплыла из-за поворота. Приветственные крики толпы достигли предела. Громадное судно, величайшее из всех когда-либо построенных человеком, тяжело шло по реке к пристани, где у дворца великого визиря знать города собиралась, чтобы встретить фараона.

Пока флот проходил по реке, я успел хорошо разглядеть главное судно. Меня изумило, насколько точно размеры, конструкция и то, как оно управлялось, отражали современное положение нашей страны, Египта, на двенадцатом году правления фараона Мамоса, восьмого фараона восьмой династии, самого слабого представителя вечно колеблющегося и сомневающегося рода. Главное судно было длиной в пять боевых лодок, поставленных носом к корме, но высота и ширина его соотносились настолько непропорционально, что это оскорбляло мое художественное чувство. Тяжелый корпус раскрасили в кричащие цвета по моде того времени, а фигуру Осириса на носу покрыли настоящим золотым листом. Однако, когда судно приблизилось к пристани, на которой мы ожидали фараона, я увидел, что яркие краски кое-где выцвели, а борта, как бока зебры, покрывали темные полоски засохшего кала там, где команда испражнялась за борт.

Посредине корабля стояла высокая палубная надстройка – личные покои фараона. Их построили из тяжелых досок драгоценного кедра и так перегрузили обстановкой, что это серьезно ухудшило управляемость барки. На верхней площадке аляповатой надстройки, под навесом из тщательно обработанных мягких шкур газелей, аккуратно сшитых и украшенных изображениями старших богов и богинь, за витиеватой загородкой из живых лилий в величественном одиночестве сидел фараон. Ноги его украшали золотые сандалии филигранной работы, а одежда была из такого белого полотна, что оно сияло, как высокие кучевые облака летом. На голове у фараона возвышалась двойная корона, сочетавшая белую корону Верхнего Египта с головой грифа, символом богини Нехбет, и красную корону Нижнего Египта с головой кобры, символом богини Буто, божества Дельты.

Хотя корона и была двойной, по иронии судьбы наш возлюбленный государь потерял Дельту около десяти лет назад. В наши смутные времена другой фараон правил Нижним Египтом, и он тоже носил двойную корону или, по крайней мере, свой собственный вариант двойной короны Египта. Этот самозванец был смертельным врагом нашего государя, и постоянные войны между двумя царствами истощили казну обоих государств и пролили много крови молодых мужчин. Египет был разорен и измучен. Истории нашей страны более тысячи лет, и такое случалось всякий раз, когда слабый правитель надевал мантию фараона. Только сильный, смелый, умный человек мог удержать в своих руках оба царства.

Чтобы развернуть тяжелое судно против течения и подвести к пристани дворца, его кормчий должен был отойти к противоположному берегу реки. Если бы он шел так, ему хватило бы ширины Нила на завершение поворота. Очевидно, он недооценил силы ветра и течения и начал разворачивать судно с середины реки. Сначала барка, сильно накренившись, повернулась поперек течения, и высокая надстройка, как парус, приняла на себя удар ветра пустыни. С полдюжины надсмотрщиков свирепо захлестали кнутами по спинам гребцов, и звуки ударов отчетливо донеслись до нас по воде.

Под ударами кнутов гребцы лихорадочно налегли на весла, вода у борта корабля вспенилась: по сотне весел с каждой стороны забили по воде, и никто не попытался хоть как-то заставить их работать в лад. Тем временем на палубе корабля Нембет, престарелый флотоводец и командир барки фараона, то отчаянно чесал длинную всклокоченную бороду, то беспомощно всплескивал руками.

И над всем этим адом неподвижно и отрешенно, как статуя, сидел фараон. Да, действительно, вот он, Египет.

Затем скорость разворота барки упала, она перестала поворачивать и направилась прямо к пристани в тисках течения и ветра. И кормчий судна, и команда, несмотря на бешеные и беспорядочные усилия, были, казалось, бессильны завершить маневр и либо развернуть корабль против течения, либо остановить его, чтобы не разбить золоченый нос о гранитные глыбы пристани.

Когда все присутствующие поняли, что сейчас произойдет, крики приветствий замерли. На берегу и на воде установилась страшная тишина. Народ на обоих берегах Нила молчал, крики и беспорядочный шум с палубы корабля еще отчетливее доносились до нас.

Внезапно глаза собравшихся обратились к «Дыханию Гора». Ладья покинула свое место в строю флотилии и понеслась вверх по реке на быстрых, как крылья, веслах. Весла «Дыхания Гора» ритмично опускались и поднимались. Ладья подошла так близко к носу барки фараона, что толпа затаила дыхание от ужаса. По ней пронесся шорох, похожий на шум ветра в камышах. Столкновение казалось неизбежным, но в самый последний момент Тан поднял над головой сжатый кулак. Одновременно гребцы по обоим бортам ладьи затабанили и рулевой резко повернул весло.

«Дыхание Гора» замедлило движение и остановилось перед грузным судном фараона. Два корабля нежно коснулись друг друга, и прикосновение это походило на поцелуй девственницы. На какое-то мгновение кормовой мостик «Дыхания Гора» почти сравнялся с основной палубой большого корабля.

В тот же момент Тан встал на борт мостика. Он успел сбросить с себя сандалии, снял оружие и доспехи. Вокруг пояса завязал легкий пеньковый канат. Затем прыгнул с одного корабля на другой, и легкий канат полетел за ним.

Как будто очнувшись от оцепенения, толпа на берегу пришла в движение. Если кто-то из присутствующих еще не знал Тана, то к концу дня точно узнает его имя. Правда, Тан уже прославился в войнах с войсками узурпатора из Нижнего царства. Однако в деле его видели только собственные войска, а рассказы о подвигах всегда действуют слабее, чем увиденное своими глазами.

И вот перед глазами фараона, всего царского флота и населения Карнака Тан перескочил с одного корабля на другой и с ловкостью леопарда опустился на палубу барки.

– Тан! – Я уверен, что моя госпожа Лостра первая выкрикнула это имя. Вторым был я.

– Тан! – заорал я, и все люди вокруг меня подхватили имя. – Тан! Тан! Тан! – Они скандировали его, как хвалебный гимн только что явившемуся богу.