Пока бушевала буря приветствий, я нашел в толпе несколько лиц и проследил за их выражением. Нембет, Великий лев Египта, зло осклабился и что-то бормотал себе в бороду, не скрывая раздражения. Фараон великодушно улыбнулся и кивнул, чтобы сидевшие за ним заметили его расположение и их восторги разгорелись еще жарче. Вельможа Интеф, который никогда не плыл против течения, улыбнулся самой своей шелковой улыбкой и кивнул вместе с царем. В глазах же его, как я успел разглядеть из своего укрытия, сверкнула смертельная ненависть.
Наконец аплодисменты затихли, и Тан мог начинать, хотя и не без труда: стоило ему остановиться, чтобы перевести дух, как зрители снова принимались радостно приветствовать его. Только когда Исида запела свою песню, зрители смолкли.
Стихами Исида предупредила своего благородного сына об опасности и протянула к нему руки, одновременно и умоляя, и приказывая.
Не переставая петь, богиня ушла со сцены и оставила сына выполнять свой наказ. Зрители не отрываясь следили за всем происходящим, как дети слушают любимую, хорошо знакомую песенку, и уже начинали волноваться, так как знали, что сейчас произойдет.
Когда Сет наконец выскочил на сцену для решительного боя, вечного боя между добром и злом, красотой и уродством, долгом и бесчестьем, зрители уже были готовы к этому. Они приветствовали его криками неподдельной ненависти. Расфер вызывающе осклабился и стал плевать в публику, гордо расхаживая по сцене. Потом он сложил руки на половых органах и стал двигать бедрами взад и вперед, чтобы похабным жестом привести зрителей в ярость.
– Убей его, Гор! – завопили они. – Размозжи его уродливую морду! – Сет расхаживал перед ними, разжигая в них злобу.
– Размозжи ему морду!
– Убей убийцу великого бога Осириса! – ревела публика.
– Вырви ему потроха!
В глубине души зрители знали: это Расфер, а не Сет, но ненависть их от этого нисколько не ослабла.
– Отруби ему голову! – орали они.
– Убей его, убей!
Наконец Сет сделал вид, будто в первый раз заметил своего племянника, и нахально заковылял к нему, высовывая язык и болтая им перед черными зубами; он пускал слюну, как слабоумный, и она серебристой пленкой ложилась на его грудь. Мне трудно было поверить, что Расфер может заставить себя выглядеть еще более уродливо, чем обычно, но теперь он доказал, что это так.
– Кто это дитя? – спросил он и рыгнул прямо в лицо Гору. Тан не ожидал этого и невольно отступил назад с неподдельным выражением отвращения на лице, когда в нос ему ударил смрад прокисшего вина, все еще бродившего у Расфера в желудке.
Тан быстро пришел в себя и произнес свою реплику:
– Я Гор, сын Осириса.
Сет издевательски захохотал:
– Что ты ищешь, маленький сынок мертвого бога?
– Я ищу отмщения за убийство своего благородного отца. Я ищу убийцу Осириса.
– Тогда тебе больше не нужно его искать, – выкрикнул Сет, – потому что это я. Сет, победитель слабых богов. Я, Сет, пожиратель звезд и разрушитель миров.