Наш разговор продолжился дома, когда Соня уже уснула.
– Оказалось, что отец Дениса, Сергей Николаевич, дружит с судьёй, там даже придраться не к чему, ведь он адвокат по уголовным делам, а судья занимается гражданскими, – вроде бы новость была хорошая, но я почему-то не услышала надежды в его голосе. – Твой отец и Денис, тут же его подключили, как только Артур Александрович, судья этот, заявил, что на суде должна быть возможность встречи ребёнка с матерью, – у меня внутри всё похолодело и я спустилась по стенке на пол, возле которой стояла до этого.
– Что это значит? – спросила я, чувствуя, как паника растёт внутри меня.
– Сергей Николаевич сказал, что судья хочет увидеть по реакции ребёнка, кто из нас прав, – мои мысли путались в голове. – я до последнего надеялся, что Соньку не придётся в это впутывать, – Никита сидел передо мной на корточках со стаканом воды в руках.
– И что нужно делать? – я подняла глаза на него и попыталась забрать стакан, трясущейся рукой, но Никита не выпускал его, держал всё время пока я пила.
– Успокоиться, наверное, – он поставил стакан на стол и поднял меня с пола. – Вы просто зайдёте с Соней во время суда в зал, её спросят, знает ли она Светку и в независимости от того, что Соня ответит, вы сразу же уйдёте, – объяснил Никита, прижимая меня к себе, а я чётко понимала, что наша жизнь снова может разрушиться, если я срочно, что-нибудь не придумаю, но вслух говорить ничего не стала.
Утром Никита предложил мне остаться дома, чтобы отдохнуть, но я не согласилась.
До самого сон часа, Ирина Викторовна поглядывала на меня озадаченно, хотя я была уверена, что моё поведение ничем не отличается от вчерашнего.
Мы попросили Маргариту Павловну, чтобы она присмотрела за спящими детьми, а сами пошли в ближайшее кафе.
– Ты нереально красивая! – не скупилась коллега на комплименты, рассматривая наши свадебные фотки, пристроившись рядом со мной за столиком. – Я вот смотрю и думаю, ну не можете же вы поругаться на второй день, после свадьбы, по вам не вооружённым взглядом видно, как вы любите друг друга, – она продолжала задумчиво разглядывать снимки не глядя на меня.
– Нет, конечно, – запротестовала я.
– Знаю, что я вовсе не тот человек, с которым тебе захочется откровенничать, просто сил больше нет смотреть, как ты пытаешься сделать вид, будто у тебя всё хорошо, – я уже поняла, что мысли о предстоящем суде, не дали раскрыться моим актёрским способностям.
– Что ты знаешь про мать Сони? – спросила я на прямую, раз уж меня разоблачили. – Ты ведь долго была очарована Никитой, наверное интересовалась, куда делась его бывшая жена? – Ирина Викторовна опустила глаза, видимо восприняла мой грубый тон на свой счёт.
– Его мама, Екатерина Ивановна, сказала, что сноха умерла при родах, – услышав такое, я засмеялась, правда не очень весело.
– Почему-то я не удивляюсь, – это было вполне в духе Екатерины Ивановны.
Не вдаваясь в подробности, рассказала проницательной коллеге свою проблему.
– Так значит, я тебе напомнила эту Светку? – спросила она настороженно.
– Да, и теперь ты сама понимаешь, что тебе до неё далеко, – мне вообще не нравилось, когда мы в разговоре возвращались к нашему конфликту. – Я со вчерашнего вечера с ума схожу, представляя, что будет с Соней, после встречи с этой мамашей, вдруг на ней это как-то отразится, будет какая-нибудь психологическая травма? – Ирина Викторовна слушала меня нахмурив брови, потом пододвинув тарелку, она начала молча есть, я даже растерялась. – И что это значит? – обескураженно спросила я.
– Ты тоже поешь, тебе нужны силы, – спокойно ответила Ирина Викторовна.
– Да мне в глотку ничего не лезет, – возмутилась я.