– С плохой матерью я не согласен, а всё остальное меня устраивает, – выдал я своё мнение, хоть меня никто и не спрашивал. – И прости, что подвёл тебя, – добавил я сконфуженно.
– Проехали, она бы всё равно узнала, просто чуть позже, теперь одной тайной меньше, – я поймал себя на мысли, что Яна первая, кого послушала моя мать и это было круто.
12. Яна.
Мне не захотелось врать Екатерине Ивановне, когда она напрямую задала вопрос, что правильно ли она поняла, что я бывшая девушка Никиты, с которой его разлучила Светка.
Не смотря на почти физическую боль, при воспоминании о прошлом, я согласно мотнула головой.
– Как он мог променять тебя на эту драную овцу! – возмущения Екатерины Ивановны не заставили себя долго ждать и я просто дала ей выплеснуть злость.
Потом я попыталась объяснить свою позицию, в том, что случилось, не только Никита один виноват, но и я тоже, но Екатерина Ивановна не обращала внимания на мои слова.
– Никита свалился мне, как снег на голову, я была провинциальной и закомплексованной девчонкой, а он уже был чемпион. Я не поверила, что Никита меня любит и где-то на подсознании всегда готовилась, что он бросит меня, потому что найдёт себе лучше, – призналась я.
– И ты его простила? – спросила она, вглядываясь в моё лицо.
– Только потому что Никита сам себя постоянно за это гнобит, он не воспринимает свою измену, как должное, – ответила я.
– А я вот отца Никиты не простила, Андрей изменил мне, когда я только узнала, что беременная, хотела уйти, но позволила себя уговорить остаться, зато замуж за Шведова я отказалась выходить на отрез. Жили, как на пороховой бочке, я Андрея изводила постоянными упрёками и подозрениями и других изменах, – со слезами сожаления рассказала Екатерина Ивановна. – Я убеждала себя, что живу с ним, только из-за Никиты, но когда Андрея не стало, то и с сыном мы отстранились друг от друга, ничего удивительного, что он мне не говорил про тебя, – она встала с кресла и подошла к аквариуму, – Скорее всего и мать из меня получилась никудышная, теперь разбирайся с Никитой сама, лично я его пока даже видеть не хочу, – такой характер у Екатерины Ивановны, но я уже знала, что скоро она успокоится.
– Я вот тоже плохая дочь, потому что ездила к отцу и его новой семье, теперь чувствую себя предательницей по отношению к маме, – сказала я подавленным голосом.
– Но леонид Захарович ведь твой отец, – защитила она меня от меня.
– Да, но мы с ним не общались больше десяти лет и кажется стали совсем чужими, а мама всегда была рядом все эти годы, хотя я ей тоже про нас с Никитой не рассказывала, – призналась я, чтобы отвлечь Екатерину Ивановну от самоуничтожения. – Мама завтра к нам приедет, хочу ей лично рассказать про поездку, – в этот момент в зал вбежала Соня и мы улыбнулись, как по команде.
– Ты уже знаешь, что Янина мама завтра приедет? – спросила она внучку.
– Да, знаю, тётя Оля классная, – ответила Соня с улыбкой.
– Я тоже хочу с ней познакомиться, но приехать смогу только в четверг, – предупредила Екатерина Ивановна.
Как только она ушла, я сразу позвонила Никите, оказалось он сам уже догадался, что проболтался своей маме и очень переживао по этому поводу, хотя пытался шутить.
На завтра днём, я поехала встречать свою маму на автовокзал, в квартиру Никиты мы вернулись на такси.
– Ого! Ничего себе, как у вас здорово! – оценила мама уровень нашей жизни.