Дом на Сиреневой улице,

22
18
20
22
24
26
28
30

Машина медленно тронулась с места и свернула за угол, во двор дома.

Некоторое время Саня с котом молча глазели на прохожих и проезжающие мимо авто.

– Странный все-таки этот бородатый тип… и лицо его показалось знакомым. Где я мог его видеть? ― гадал Саня.

Спустя полчаса из-за угла дома выехал тот самый черный внедорожник и, свернув направо, умчался в неизвестном направлении.

Кот встал и направился в сторону двора. Новоиспеченный хозяин поплелся следом.

У подъезда, в котором жил Саня, стояла карета скорой помощи.

Местный бомонд толпился рядом, в ожидании свежих новостей.

– Что случилось? ― Саня пытался сквозь толпу разглядеть пострадавшего, которого медики вывезли из подъезда на каталке.

– Да у кошатницы из девяностой квартиры крыша поехала. Кричала, что в совершенстве знает кошачий язык и все коты у нее говорящие, ― усмехнулась одна из местных сплетниц. ― Сказала, что хотела кота кастрировать, а тот ей взял, да и проревел басом, что готов только на обрезание как истинный еврей, и сбежал.

Серый кот прижался к ногам новоиспеченного хозяина. Саня взял животинку на руки.

– Так вот, оказывается, чей ты! ― прошептал Санёк. Кот состроил несчастную морду. ― Не сцы, Серый! Не отдам я тебя кошатнице.

Кот довольно заурчал в знак благодарности.

Поднявшись на свой этаж, Саня поставил кота на пол и вынул из кармана джинсов ключи от квартиры.

Из-за соседской двери высунулся Петр Иванович.

― Санек, тебе тут письмо просили передать, ― бывший моряк протянул запечатанный конверт.

– Спасибо, Петр Иваныч, ― Саня взял письмо. ― Странно… не подписано от кого.

– Знаешь, Санек, не мое это дело, но кажется, бородатый, который принес письмо, очень уж похож на хозяина мануфактуры по производству часов «К.Ч».

– Бородатый, говорите? ― Саня распечатал конверт и, вынув из него лист бумаги, прочел письмо.

«Уважаемый Александр Александрович!

Несколько лет назад, на всемирной выставке часовщиков, я познакомился со знаменитым на тот момент часовым мастером в нашем городе ― вашим дедом, Сан Санычем. Во время обсуждения новых сложных часовых функций он обмолвился о лучшем на тот момент подмастерье в часовом деле, то есть, о вас.