– Сысоев, ты сам себя превзошел! Хорошо, но я тут при чем? В понятии «бывшая жена» ключевое слово «бывшая».
– Слушай, выручи, а? По-человечески. Мне негде жить. Я не хотел говорить, но я же помог тебе с твоим дизайнерским бизнесом. Нет, ты и сама, конечно, молодец…
– Моим архитектурным бизнесом.
– Я так и сказал.
В подъезде раздались шаги, кто-то из соседей поднимался по лестнице. Зина не любила сплетен, особенно о себе, и решила пока уступить, распахнув перед бывшим дверь.
– Ладно, месяц и ни днем больше. Отсчет пошел.
– Ты удивительная женщина, Зина, ― сказал Герман Сысоев, закатывая чемодан в квартиру.
Как ни странно, поначалу все шло довольно хорошо: Сысоевы вне брака уживались друг с другом гораздо лучше, чем в браке. Исчезли взаимные претензии, появилась интрига, биткойн пошел в рост. Бывший муж был тише воды, ел и спал с ноутбуком. Она не парилась с уборкой, готовила по настроению. Герман и сам нередко стоял у плиты.
Что ни говори, а оба они были интересными людьми. И ценили в общении юмор. В то же время, ни один не уступал другому в амбициях. Каждый тянул одеяло на себя, что и поставило крест на их союзе. Развестись предложила Зина. Герман и его уязвленное самолюбие не возражали. Собственно, он ждал реванша. Ждал, что жена первой сдастся и пожалеет о поспешном решении.
Но не фартануло. Обстоятельства сложились так, что ему пришлось вернуться в пятьдесят пятую квартиру отнюдь не победителем. Отчасти, поэтому Сысоев работал сейчас с удвоенной энергией. Он пристально следил за рынком и трендами, «шортил» и «лонговал» осторожно, большое «плечо» не брал. Кризис стал для него уроком. Облажаться сейчас – значило не только потерять деньги, но упасть в собственных глазах.
Идиллия продолжалась недели две. В то время как бывшая жена начала менять гнев на милость, а муж прочнее укрепляться в квартире, случилось событие, способное испортить любые отношения. И имя ему ― свекровь.
Зина вернулась с работы домой, на Сиреневую, почти забыв свою привычку задерживаться в офисе. С первого раза пристроила автомобиль на парковке рядом с домом. Полезла в сумочку за телефоном и с удовольствием увидела сообщение от Германа в Телеграме. Но, прочитав месседж, недовольно фыркнула, а пухлые губы сжались в тонкую линию.
«Зин, мама позвонила, она сегодня приедет. Прошу, не говори ей о разводе. Сделаем вид, что мы вместе». Слезливый стикер.
«Чего? Ты не сказал ей?». Охреневающий стикер.
«У нее сердце. Как я ей по телефону позвоню, огорошу?».
«С появлением в моей жизни вашей семейки я тоже опасаюсь за свое сердце. А Леопардовне что нужно, тоже на бирже проигралась?».
«Зин, мама ― одинокий человек, она соскучилась. Я перед тобой в долгу. Что угодно проси, только не выдавай!».
Зина не ответила. Ей сейчас меньше всего хотелось идти домой – встречать Леопардовну – и она набрала на домофоне тридцать восьмую квартиру. Маша, конечно, оказалась дома. У соседки судьба была ещё интереснее Зинкиной: энное количество детей от разных мужей. Ну как, мужей: официально замужем кокетка не была. И, похоже, на достигнутом Мария останавливаться не собиралась.
Женщины ладили. Поэтому на рюмку чая Зина могла заглянуть в тридцать восьмую без стеснения. Впрочем, гостеприимством многодетной мамы она не злоупотребляла. Но сегодня – особый случай. Надо высказаться, да и стресс снять тоже не помешает. К своему стыду, Зина так и не смогла запомнить, как зовут всех пятерых ребятишек. Поэтому выкручивалась, как могла: «старшие», «дочурка», «малыши». Три часа, проведенные в компании обаятельной пышечки Марии, подготовили бывшую сноху к встрече с Эммой Леонидовной как нельзя лучше.
Сысоев будто караулил у порога. Не успела Зина постучаться, как он услужливо открыл дверь. Бывшие супруги обменялись многозначительными взглядами и жестами. Пахло едой. Леопардовна времени не теряла. Короткий обмен любезностями – и вся «недосемья» села за стол.