Но убить из-за этой шутки человека и издеваться надо мной в течение такого времени? Здесь что-то не сходиться.
Анжелика, прекрати! Тебя больше нет!
Иногда мне кажется, что я схожу с ума. Порой слышу голос Анжелики, как сейчас. Она мне говорит, что жива и придёт за мной, чтобы быть вместе навсегда. В этом голосе сочится злоба. А я чувствую животный страх.
Даже сейчас мне кажется, что я сижу, спрятавшись в своей тюрьме, а она бродит по этим коридорам в поиске меня…
Кому выгодно моё страдание?
Кому выгодно страдание Мериэнн?
Об убийстве не знает никто, кроме меня и …дворецкого. А что если…
Нет, быть того не может. Какова же сейчас его цель? Что он от этого получит? Разве что погубит всех нас и лишится работы.
Но ведь он мог кому-то рассказать. Допустим, если кому-то из бастардов. Что бастарду может помешать уничтожить всех чистокровных Бенетов и доказать, что он происходит из побочной ветви?
Многое что не достанется? Конечно. Но если бастард не претендует на многое?
Мне нужно завтра поговорить с дворецким. С утра. Немедленно.
Анжелика, ты мертва. Ты не можешь мне шептать на ухо. Прекрати!
Мне нужно выйти отсюда, иначе шипение не прекратиться.
Я должен увидеть как спит Мериэнн. Тогда я точно буду знать, что вся чертовщина, что я сотворил, не зря.
Анжелика, прекрати. Уйди от моих мыслей! Это было давно. Ты в мире мёртвых, а я живой. Я всё ещё живой и продолжаю свой род…»
Хейвуд поднялся с кресла, зажёг свечку от догорающего уголька и открыл дверь комнаты. В коридоре было холодно, в отличие от нагретой комнаты.
Мужчина, слегка съёжившись, побрёл в другое крыло, чтобы проведать свою супругу.
Когда он увидел, что комната Мериэнн не охраняется никем, а сама дверь открыта нараспашку, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Хейвуд в панике ворвался внутрь и увидел, что супруги нет, а вещи небрежно раскиданы по всей комнате.
На кровати он обнаружил вырванные листки из своего дневника.
«Нет!» – прошептал Хейвуд. Его рука, держащаяся лист, нервно подрагивала.