Человек в Замысле Бога. Книга первая

Литература, в которой присутствует какой-то сюжет, всегда повествование о создании Произведения жизни или его фрагмента.

Литература и художественное творчество тем важнее для жизни человека, чем более дают многочисленнейшие и разнообразнейшие образчики Произведения жизни – вечные или соответствующие времени. Этим должна определяться значительность и полноценность художественного образа. Чехов на двух страницах давал законченное Произведение жизни.

Люди прежних времен в значительной мере ориентировались на Произведения жизни персонажей литературных трудов. Художник был создателем матриц Произведений жизни. Такова вообще одна из самых важных ролей, значений и миссий художника.

Литературное творчество – это исследование Произведений жизни человека или эпизодов, периодов, отдельных моментов, из которых создается Произведение жизни.

Смысл литературного творчества в попытке понять, что значительно в Произведении жизни человека, что незначительно, что кладет и что не кладет мазок на авторской или глубинной картине Произведения жизни.

Не всякое художественное творчество вводит что-то от себя в Произведения жизни людей, а только создаваемое в ответ на запрос жизни художника, вызванное собственной душевной потребностью.

Произведение жизни создается состояниями жизни внутреннего мира человека. Настроения не обогащают Произведение жизни или обогащают, обрамляя определенное состояние, включаясь в один из сюжетов внутренней жизни.

Легкая культура – легкая музыка, легкая литература, живопись, кино – стремится создать или воссоздать определенное кратковременное настроение, но не состояние жизни. Это могут быть лирические настроения или настроение самозабытия, в котором ничто не запрещено.

События и явления жизни, воспринимаемые через экраны телевизора, компьютера, киноэкрана, совсем не то, что образы, воспринимаемые человеком в реальной жизни. Первые не годны для той работы человека, к которой предназначены вторые. Экранные образы – «плоски» и, прямиком поступая в филическую душу, не в состоянии побудить высшую душу на духовный рост в той степени, как это было бы, если то же самое происходило бы в самой жизни.

Работа от таких образов и смыслов минимальна или фиктивна. Они нагружают филическую душу, но не остаются в ней и не перерабатываются в содержание высшей души. Недаром современное экранное искусство, стремясь инспирировать натуральное воздействие на человека, патологически усиливает нервические впечатления или фокуснически загружает смыслами действие, надеясь на обманное умственное восприятие зрителей. Человек с этими образами и смыслами работает плохо. Они для него пустые или полупустые. Для нормальной и результативной работы от человека, воспринимающего жизнь и Мир с экрана, требуются дополнительные и искусственные усилия, привычка к которым ставит блок на заложенные в нем возможности естественного претворения земной действительности в действительность филиоэденскую.

* * *

Создавая художественное произведение, художник, по-видимому, опирается на то, что происходит в окружающей его реальности, на самом же деле он образует нечто, что существует в другой, филической, действительности.

И правда, и красота, и всё прочее в той и другой действительности разные. Хотя в душевной практике способны подменять одна другую. Художник смотрит в Мир и на событийно живущего человека филическими глазами и видит то, что происходит, когда зорко, когда в дымке. Художественный дар – это не столько конструирование событий и характеров (что схоже со специфическим действием филических сил в реальной жизни и даже в эволюции), сколько проницательность филического взгляда на жизнь и человека в ней. Эта филическая способность художника проникать и понимать, замечать и впитывать в себя действует на им же ранее сконструированном материале.

Способность писателя, благодаря таланту, передавать, являть, показывать воспринимается чудом и, по большей части, ценится за это. Само видение жизни глазами другого человека равно чуду, поражает и наслаждает читателя, но не обязательно обогащает его душу и продуктивно для его Произведения жизни.

Мы ценим художника за тот филический мир, который он явил для нас и который оказался нам необходим для строительства своего личного филического мира. Конечно, мы ценим и тех, кто оригинальными, необычными, яркими и, главное, вкусными средствами выражения передает и небогатое содержимое души автора. Пусть мы ценим и то и другое, но это разные вещи.

В поколениях читателей остаются в качестве пригодных к употреблению переданные лица, образы, смыслы, а не способы их передачи, сколь эффектными и поражающими они для своего времени ни были.

Писатель большой литературы не копирует и не разукрашивает, а преобразует и образует круг своих собственных образов и смыслов. Окружающий мир входит в его внутренний мир, проникает в его филическую душу, которая своей художественной волей созидает его глубоко личный образный и смысловой стиль одушевленности, который мы воспринимаем и ценим, если он близок нам, и не ценим, бывает, даже ненавидим, если он нам чужд.

В качестве образчиков писатель выбирает из действительности то, что ему нужно для создания стиля одушевленности своего филического мира, который становится и миром его героев. Герои эти живут филической жизнью и в филическом времени, но не во всеобщем филическом поле, а обживают личное филическое поле писателя. Литературное произведение становится выражением той авторской (художественной) картины филической души, которую писатель создает в продолжение своей жизни. Сам по себе «литературный процесс» имеет здесь побочное и прикладное значение. Законный мотив литературного (и всякого иного художественного) творчества в том, чтобы с помощью литературных героев и литературного таланта зримо заселять филическую душу автора и затем читателя, слушателя, зрителя.

Писатель в книге представляет читателю Произведение своей жизни. Не в самом тексте книги, конечно, а в процессе труда над тем, что заносилось автором в сочинение, что рожал и породил автор. На это накладываются события его личной биографии, вся его судьба, как бы специально организованная для того, чтобы дать ему возможность создавать.

Когда читатель воспринимает не то или иное отражение действительности, которое ему преподносит автор, и не авторскую интерпретацию действительности, а принимает в себя внутренний мир автора, выявленный и явленный художественными средствами, то этим самым он воспринимает родственный ему стиль одушевленности автора, понимает и принимает героев произведения в качестве филических существ, переселившихся в его собственное поле филической жизни.