Человек в Замысле Бога. Книга вторая

Часть 11. Подлинник и Отец

1

Есть люди, делающие добро, находящие самоудовлетворение от делания добра другим. Внутренняя жизнь таких людей проистекает на стороне Встречи и удовлетворяет те душевные потребности, которые должны быть удовлетворены от того, что происходит во встречах.

Есть другие люди, которые, вроде бы, делают то же самое, но получают внутреннее самоудовлетворение не от жизни на стороне Встречи, а от жизни на личнодушевной и личнодуховной стороне Структуры. Магистральное качество их жизни не Добро, а Доброта и Жалость, которая проявляется сама собой, без предварительного намерения помогать другим. Мотивированы такие люди не тем, что в других и с другими, а тем качеством высшей души, которым они в доброте души живут сами с собой и которое выявляется в их поступках. Им неважно, скольким они сделали добро, не так важен и конечный результат содеянного. Они поддерживают другого не для другого, а для себя.

Конечно, Доброта их присутствует во Встречах жизни, но не от встречи с другими, а от того, насколько личное качество Доброты присутствует в этих встречах. Сама по себе душевная жизнь на стороне Встречи духовное качество Доброты не порождает.

Доброта в языке связывается с понятием Добра, но это не одно и то же. В языке нет слова, которое специально определяло бы качество духовной Доброты в человеке.

В обиходе «добрый» значит не злостный человек, с мягкой психикой, доброжелательный к окружающим, не зацикленный на себе, не способный производить и вызывать человеческое зло. Всё это – душевные качества, свойства психики Самости на стороне Встречи, а не духовной жизни серафической личности, в которой Доброта переживается в Идеалосознавании, в качестве личнодуховной жизни, в том числе, и творческой личнодуховной жизни.

Многие в высшей степени доброжелательные люди, оставшись наедине с самим собой, теряют жизненный мотив добра, становятся другими людьми, не теми, которые часом раньше лечили, спасали, воспитывали, учили, заботились, обхаживали. Люди Доброты наедине сами с собой остаются такими же, какими они были, делая доброе.

Одни одухотворены Добром. Другие одухотворены Добротой. Доброта своего сердца всегда с ними, в глазах стоит, и когда они с другими, и когда сами с собой, в страданиях, муках и радостях своей жизни.

Доброта сердца проявляется как своего рода талант, как высший дар Доброты. Духовное переживание Доброты своего сердца присутствует в одухотворенном Добротой человеке всегда, посади его хоть на необитаемый остров. Такая Доброта есть естественное, постоянное и само собой разумеющееся состояние жизни, естественная постоянная душевная потребность, а не эмоциональный реактивный порыв.

Опыт одухотворенности Добротой знаком в некоторые моменты многим. Но людей, основное качество личной духовной жизни которых Доброта, людей, одухотворенных Добротой, мало. Это те, которые отдают последнее, рубашку с тела, но не по соображениям, принципам, установкам, не во исполнение или для служения чему-то или кому-то, не по требованиям Веры или взятым на себя обязательствам милосердия, христианского долга и прочее, а потому, что не могут иначе.

Деятельная Доброта совсем не то же, что деятельное Добро.

Добродетельный, нравственно законопослушный, следующий моральному закону и остро переживающий его человек вполне может быть человеком жестким, неодухотворенным Добротой. Одно когда сочетается, когда не сочетаетс с другим.

Духовная Доброта души не обеспечивает особую душевную чуткость или глубокое понимание другого человека. Одухотворенные Добротой люди, как и все прочие, могут вредничать, делать все, на что способна эгоцентричная Самость в человеке, быть агрессивными, истеричными, неумными, даже порочными, но ненависти в них нет. Они не умеют ненавидеть.

Мораль, в основном, обличает. Далеко не всякий одухотворенный Добротой человек склонен обличать других или явления человеческой жизни вообще. Обычно он вдалеке от обличений. Сам пыл и жар этического негодования чужд ему.

Неблагодарность всегда глубоко ранит.

Поразительная, уникальная и отличительная черта одухотворенного Добротой человека в том, что он не только не ждет благодарности, но душевно не нуждается в благодарности от того, кому помог, и потому не возмущается на неблагодарность.

Поразительно еще и то, что одухотворенный Добротой может быть склонен, а может быть и не склонен приносить себя в жертву людям, даже близкому человеку. Но по сердечной Доброте своей приносит жертву, не сознавая этого.

От одухотворенного Добротой человека всегда исходит Жалость. Но это не нервическая жалость. Нервическая жалость возникает эпизодически, она реактивна, востребуется извне от представления себя в положении другого, по филическим возможностям страдать, как бы он.

Нервическая жалость и сострадание свойственны одухотворенным Добротой людям, как и всем нам. Но у них в Жалость переходит Доброта. Жалость у них – особое проявление духовной Доброты. Доброта-Жалость – постоянное и нереактивное состояние их личнодуховной жизни.