Рыцарь Родриго и его оруженосец,

– Рабанус Рохус! Рабанус Рохус написал! Чтобы отвести от себя подозрение.

– И принцессу похитил тоже ты? – воскликнул Родриго Грубиан.

– По велению Рабануса Рохуса! – продребезжал дракон. – Я всё делал по велению Рабануса Рохуса! Чтобы король захандрил ещё сильнее и в конце концов умер. Рабанус Рохус хотел сам стать королём!

В это мгновение игра в перетягивание между придворным чародеем и придворным медиком завершилась в пользу чародея. Рабанус Рохус вырвался со всей силой своего отчаяния и хотел пробежать мимо дракона. Однако перепуганный Вак принял развевающуюся чёрную мантию за очередное привидение и от страха так подпрыгнул, что придавил чародея.

– Изыди! Изыди! Отстань! – верещал дракон, выпуская густой дым из всех своих пор. – Я же всё сказал! Отстань от меня!

Но Рабанус Рохус не нашёл ничего лучшего, как вцепиться в чешуйчатую шею дракона, из-за чего тот опять подпрыгнул и, словно укушенный тарантулом, ринулся, бешено размахивая крыльями, к ближайшему окну, затянутому паутиной. И последним, что увидели, спрыгнув с бруса, Малыш, Флип, Родриго Грубиан и Сократ, был дракон, выбивший окно и вылетевший в черноту ночи. Рабанус Рохус, визжа, цеплялся за его шею.

Крики обоих были бы слышны ещё долго, если бы их не перекрыл оглушительный смех в зале.

– Ха-ха-ха! – вяло переводил Килиана его лейб-слуга, в то время как сам король загибался от громкого смеха.

Последняя глава,

в которой почти каждый делает что хочет

Посреди мрачного Средневековья, в среду, да к тому же в середине дня, к замку короля Килиана Последнего, который вообще-то уже не звался последним, потому что у него была замечательная престолонаследница принцесса Филиппа Аннегунде Роза, прогромыхал кукольный вагончик, влекомый тремя ослами. Светило солнце, лёгкий ветерок пошевеливал кроны деревьев, и птицы пели свои песни. Потому что не всё было так уж мрачно в «мрачное Средневековье» уже хотя бы потому, что было очень много птиц. Это особенно радовало маленького пёстрого попугая на жестяной трубе вагончика – ведь Сократ, в конце концов, тоже был птицей, хотя, быть может, и своеобразной.

Кукольный вагончик, на котором Сократ впервые после долгого времени ехал к королевскому замку, выглядел, впрочем, почти так же, как в ту грозовую ночь среды, в которую Малыш ускользнул, чтобы стать оруженосцем рыцаря-разбойника Родриго Грубиана. На упряжи ослов позвякивали те же колокольчики, на стенках вагончика были нарисованы те же фигурки, да и жестяная труба оставалась на месте, иначе на чём бы мог сидеть Сократ.

Но гераней под окошками уже не было, вместо них в ящиках росли кактусы, среди них особенно нежно цвела Туснельда. И над окнами по-прежнему красовалась надпись большими витиеватыми буквами, только буквы теперь были не те, что раньше.

КУКОЛЬНЫЙ ТЕАТР РОДРИГО ГРУБИАНА —

вот что было там написано, потому что Родриго Грубиан повесил на гвоздь свои доспехи, а сам подался в кукольники. Он променял крепость своих предков Гробург на кукольный театр папы Дика и с тех пор странствовал с Сократом по стране, к большому удовольствию начитанного попугая. Потому что кукольные представления Родриго Грубиана были намного лучше представлений папы Дика – не скучные и не предсказуемые, а, наоборот, волнующие и необычные. Причина этого заключалась иногда в скелетах из гипса, которые теперь вместе с марионетками свисали с потолка вагончика. Сократу потребовалось какое-то время, чтобы привыкнуть к их соседству, но теперь они его больше не пугали наряду с драконом, чародеем, рыцарями, принцессой, королём и ярким шутом гороховым.

Был даже один спектакль, в котором участвовали они все. Назывался он «Малыш, мой оруженосец», и сочинил его сам Родриго Грубиан. Ночами, при свете свечи, с пером в руке и со старинной книгой историй под рукой он был самым счастливым человеком – гораздо счастливее, чем был когда-то в крепости Гробург.

Папа и мама Дик – в этом Сократ не сомневался – тоже были в крепости Гробург гораздо счастливее, чем раньше в кукольном вагончике. Графы Нитяники, как иногда называл родителей Малыш, наконец-то обрели родной дом, в котором столетиями ничего не менялось.

Они взяли на себя заботы о картофельном поле и овощных грядках Родриго Грубиана, поливали свои герани под окошками Южной башни, а кресты и надгробные камни убрали с узкой скалистой тропы Лихогорья. Рыцарь Богумил Грозайц, банда берсерков или четырнадцатиглавый дракон теперь появлялись только в кукольных спектаклях Родриго Грубиана.

Гипсовой мастерской в конце концов тоже не стало. Папа Дик превратил её в обычную столярную мастерскую и первым делом вставил недостающую доску в подъёмный мост, хотя этот мост не так уж часто использовался. Мама и папа Дик предпочитали сидеть дома, уютно обустроившись. И любили поговорить о своей прошлой жизни кукольников, но уже не могли себе представить, как можно было так долго делать то, чего им совершенно не хотелось.

Но ведь и делать то, что хочется, тоже не просто. Порой требуется долгое время, чтобы это узнать. А иногда требуется ещё и везение. «Как бы, например, – размышлял Сократ на своей жестяной трубе, – мог Родриго Грубиан узнать, что родился кукольником, не очутись в один прекрасный день у ворот Гробурга вагончик папы Дика?»