– Мои любимые, – проговорила Флавия и тут же поняла, что это неправда.
– Занести их в квартиру? – спросил Фредди.
– Нет! – торопливо воскликнула она. – Не хочу, чтобы они были в моем доме! Отдай эти розы Сильване. Или вынеси их на улицу.
Уловив в собственном голосе панику, Флавия снова прижалась спиной к стене.
– Подожди здесь, – сказал ей Фредди, прошел мимо нее и стал спускаться по лестнице.
Женщина слышала его затихающие шаги. Фредди прошел через холл. Парадная дверь открылась, закрылась, и снова шаги…
– Зайдешь со мной в квартиру? – спросила Флавия у Фредди и, заметив его изумление, пояснила: – Чтобы посмотреть, все ли в порядке. Хочу знать наверняка…
– Что никакой другой двери, кроме парадной, не открывали?
Женщина кивнула.
– Такое уже случалось, Флавия? – спросил Фредди.
– Пару раз, но в театрах. Сперва розы охапками бросали на сцену, а сегодня я нашла в своей гримерной несколько десятков букетов.
Он посмотрел на ее пустые руки.
– Ты их там и оставила?
– Я не хотела брать с собой эти цветы. И сейчас не хочу, – сказала она, и это прозвучало так, словно она испугана.
На какое-то время Флавия замерла в нерешительности, потом посмотрела на друга, и ее прорвало:
– Бога ради, Фредди! Помоги мне!
Он пересек лестничную площадку, обнял Флавию за плечи сперва одной рукой, потом обеими, и она, всхлипывая, прильнула к его груди.
– Фредди, как он сюда проник? Откуда узнал, где я живу? Кто это вообще такой?
Он не знал, что сказать, а прикосновение к ее телу, такому знакомому, породило в его душе вихрь эмоций, которые маркиз когда-то испытывал к этой женщине: любовь, ревность, гнев, страсть, а еще те, которые сохранились даже после того, как она его бросила: уважение, дружба, желание ее защитить, доверие. Фредди любил свою жену и был увлечен Флавией, но не настолько, чтобы не думать об остальном. Теперь у Флавии двое взрослых детей, у него самого – трое и стабильный брак. Благополучие семьи всегда было главным для него.
Фредди слегка отстранился, продолжая одной рукой обнимать ее.