Абсолютно правдивый дневник индейца на полдня

Конечно, прав он. Исчезни я с лица Земли – никто скучать не станет.

Вообще-то, Рауди будет по мне скучать, однако нипочем не признается в этом. Слишком он крут, чтоб нюни распускать.

Но кроме Рауди, родителей, сестры и бабушки – никто.

Я для резервации ноль без палочки. Отними от ноля ноль, всё равно ноль останется. Так какой смысл отнимать, если ответ не меняется?

И я выкинул это из башки.

К тому же у Рауди это было худшее лето в жизни.

Папаша у Рауди крепко пьет и крепко бьет, так что Рауди и его мать вечно ходят в побоях.

– Это боевая раскраска, – говорит Рауди. – Так я еще круче выгляжу.

Наверное, он и впрямь так считал, потому что Рауди никогда не прятал следы побоев – так и расхаживал по резервации с синяком под глазом и рассеченной губой.

Сегодня утром он зашел, хромая, с трудом доковылял до кресла, плюхнулся в него, задрал ногу с распухшим коленом на столик и ухмыльнулся.

На левом ухе у него красовалась повязка.

– Что у тебя с головой? – спрашиваю.

– Отец сказал, что я не слушаю, – хмыкнул Рауди. – Поэтому нахрюкался и попытался сделать мое ухо побольше.

Мои мама с папой тоже пьяницы, но не злобствуют, как его отец. Они вообще беззлобные. Иногда не обращают на меня внимания. Иногда орут. Но никогда-преникогда, никогда-преникогда меня не били. Даже не шлепнули ни разу. Серьезно. Порой прям видно, как маме хочется размахнуться и дать мне шлепка, но отец этого не допустит.

Он против физических наказаний – нет, он не по этой части. Он по части ледяных взглядов, превращающих меня в твердый, промерзший насквозь кубик льда.

Мой дом – безопасное место, поэтому Рауди почти всё время проводит с нами. Он как член семьи, еще один брат и сын.

– Пойдем на пау-вау[4]? – спросил Рауди.

– Не-е-е, – говорю.

Племя спокан проводит ежегодный праздничный сбор во время каникул на День труда. Это будет сто двадцать седьмой раз – с песнями, боевыми танцами, азартными играми, с рассказами всяких историй, хохотом, жареным на костре хлебом, гамбургерами, хот-догами, со всякими художествами и поделками и широкомасштабным пьяным дебошем.

Ничего из этого меня не привлекало.