Стоять! Крылья вверх!

– За что ж вы его ножом пырнули? Сахара не дал? – допрос все больше походил на бред, но так я привыкла работать. Если мой интервьюируемый хочет общаться в таком стиле, значит, я ему подыграю.

– Именно, – подтвердил подозреваемый. – А еще Машу бил.

Вот оно! Он знал о том, что Листову избивает муж. И как он ее назвал – Маша. Неосознанно выдал их более близкие отношения. Насколько я знала, Листовой тридцать два, а Лагошину двадцать восемь. Он младше ее, но при этом достаточно близок с соседкой, чтобы называть ту сокращенным именем.

– И как часто бил?

– Без комментариев, – кажется, он понял, что проговорился.

– Вы решили ее защитить?

– Да, поэтому прирезал этого ублюдка, а Машу случайно задел, когда она пыталась меня остановить! – горячо признался парень, отворачиваясь от меня. Ему было тяжело.

– Хм, это очень странно, ведь исходя из экспертизы, именно Мария была тем, кто держал в руках нож, – я незаметно настрочила Мартину SMSку, чтобы тот принес мне любой подвернувшийся под руку документ.

– Она держала его после того, как я проткнул живот этого ничтожества, – зло прошипел джинн, наклоняясь вперед. Он явно мог всадить нож в Листова, предпосылки у него были, но, увы, не он был тем, кто это сделал по-настоящему.

– Тогда как объяснить порез на ее ладони? – я продемонстрировала фото с разрезанной рукой. Конечно, это была фотография из интернета, а не сделанная криминалистами. Руку Марии, к сожалению, не сняли. Только после наложения шва, когда я потребовала это сделать.

– Она пыталась забрать нож, и схватилась за лезвие, – придумал правдоподобное объяснение Максим. И ведь ему поверили, а всему виной эта чертова дымка греха. Не знаю, что он натворил, но точно не убил Листова.

– Гражданин Логошин, когда хватаешь лезвие, режешь пальцы. Порезать ладонь таким образом можно, только если защищаешься от прямого нападения сверху, или сам бьешь кого-то ножом. Первое невозможно, ибо вы трижды на допросе отрицали нападение на Листову, и она также отрицает этот факт. Следовательно, именно Мария Листова ударила ножом своего мужа, тем самым порезавшись о лезвие при ударе. Неопытность сказалась, – я резала по живому, наблюдая, как бледнеет джинн. Он не находил себе места, даже начал кричать.

– Ложь! Что вы пытаетесь сделать? Обвинить в убийстве несчастную вдову?!

– А что вы пытаетесь сделать, гражданин Логошин? Вас оправдывают, а вы упорно каетесь и возвращаете вину себе. Вам не кажется это странным, следователь Блэк? – я обратилась к напарнику.

– Более чем, – дракон больше не печатал, он сидел и пристально следил за каждым движением джинна. Кажется, он мне поверил. Теперь нестыковки привлекли и его внимание.

– Бред, полный бред! Что мешало Маше перехватить нож, когда я замахнулся для второго удара. Вот оттуда и порез!

– Этого момента не было в ваших первичных показаниях, как и в ее, – охотно ответила иному.

– Я просто был шокирован, поэтому и не мог точно вспомнить, как все произошло. Однако раз ее рана в подобном месте, значит, схватила она лезвие, когда нож был вверху. Разве это не очевидно? – он весь вспотел, но уже взял свои эмоции под контроль.

В допросную вошел Мартин с подносом. Я мгновенно скривилась и закрыла нос пальцами. Теперь мне предстояло дышать только через рот. Лис расставил чашки, после чего передал мне бумажку с печатью и подписью начальника района. Я благодарно ему улыбнулась. Стоило сержанту удалиться, как я тут же вернулась к подозреваемому.

– Ваша версия удовлетворила бы большую часть этого отдела, но не меня. Увы, но аура греха для меня не стопроцентный показатель вины, как для них, – я приподняла документ, зажав его между указательным и средним пальцами, предусмотрительно развернув напечатанным текстом к себе. – Вот здесь написано, что в ране Листова нашли кровь гражданки Листовой, а это неоспоримое доказательство ее вины.