Крематорий был пуст: ни вещей, ни посетителей, лишь три печи и Юра перед ними. Володя встал рядом с ним, посмотрел на его безэмоциональный профиль. Вдруг Юра скривился, будто от спазма. И всё — больше никаких эмоций или слов. Володя оглянулся и, убедившись, что вокруг никого, стиснул пальцами Юрино плечо, затем крепко обнял обеими руками. Юра склонил голову, коснувшись волосами его щеки. Володя чувствовал, что говорить ничего не нужно, нужно просто быть рядом. И он был.
Когда на пороге газовой камеры послышались голоса людей, они вышли из крематория и направились через всю территорию к выходу.
— Володь, нам бы поесть перед дорогой, — вдруг подал голос Юра. — Кажется, здесь было кафе. Правда, там наверняка одни чипсы с колой. Можно в городе поискать что-нибудь приличное, но я не хочу тратить на это время.
— Ничего страшного, идём в кафе.
Обрадованный тем, что Юра наконец вышел из оцепенения и заговорил, Володя был согласен есть что угодно, хоть чипсы.
В кафе было полно народу — Володя едва нашёл свободный столик. Юра ел быстро и молча, без аппетита. Заталкивал в себя еду и, толком не прожевав, глотал. Уставившись взглядом в тарелку, он лишь изредка поднимал голову, реагируя скорее на раздражители, чем интересуясь происходящим вокруг. А вокруг гомонил народ — студенты и туристы громко разговаривали, смеялись. Володя недоумевал — он считал, что каждый должен сидеть в скорбном молчании, хотя его это молчание тяготило.
— Давай обратно поведу я, — предложил он.
Юра нахмурился:
— Уверен? Ты же по автобану не ездил никогда.
— Сомневаешься в моих навыках? — Володя улыбнулся. Сперва вяло, но, увидев ответную улыбку Юры, во все тридцать два зуба.
— Ну хорошо. Я утомился, поспать бы как раз… — мягко ответил Юра.
— Только вывези нас из города.
Сошлись на том, что до автобана поведёт Юра, а там, на заправке, они поменяются. Чтобы попасть на трассу, пришлось проехать по городу Дахау. Солнце давно село, на улицы опустилась тьма, повсюду зажглись гирлянды. Володя любовался — до чего же красивые места, именно такими ему представлялись деревни в «Асе» Тургенева и «Вихре призвания» Гауптмана. Как странно было осознавать, что всего в нескольких километрах от этого идиллического места когда-то действовал концлагерь, а местным жителям говорили, что это вовсе не лагерь, а конфетная фабрика.
На заправке Володя сел за руль, а Юра уютно устроился на пассажирском сиденье. Он накрылся пальто как одеялом, хотя в машине стало очень тепло, даже жарко.
Володя выехал на автобан, и Юрин скучный городской седан неожиданно легко выдал сто пятьдесят километров в час. Володя аж взбодрился: наконец сможет по-настоящему погонять.
«Вот бы ещё ехать не на этой табуретке, а на нормальной машине», — подумал он, вспоминая, на что способен его кроссовер. Но не успел войти во вкус, как Юра его осадил:
— Давай-ка помедленнее. Всё-таки ценный груз везёшь.
— Всё под контролем, — уверенно заявил Володя.
Юра хмыкнул и принялся инструктировать:
— Держи не больше ста тридцати, на левую полосу выезжай только для опережения, потом сразу возвращайся — я знаю, что на Украине на это правило все плюют, но здесь это важно. Если машина впереди замигает аварийкой, это значит, что водитель начинает тормозить. Тогда тоже включи аварийку, чтобы сзади поняли, что поток замедляется, и начинай очень плавно снижать скорость.