Володе показалось, что внутри него что-то оборвалось и полетело в пропасть. Дыхание спёрло.
Он всё же шагнул к Юре, встал за спиной почти вплотную. Хотел положить ладонь ему на плечо и развернуть к себе, но остановился.
— Юра, ты же знаешь, что для общения с человеком, с которым я хотел бы чего-то большего, мне не надо идти в клуб?
Юра кивнул — будто сам себе. Не оборачиваясь, спросил — равнодушно:
— И кто этот человек? Я?
Вспомнив, как Юра вчера от него отвернулся, Володя обречённо вздохнул:
— Да, ты. Кто же ещё…
Он не видел Юриного лица, но расслышал протяжный выдох. А за ним — наверное, ему показалось, — смешок.
— Тогда чего же ты ждёшь? — спросил Юра.
— Что? — Володя не поверил своим ушам, а Юра тихо засмеялся. Так тихо, будто не хотел, чтобы Володя услышал. Положил и вторую руку на клавиши, заиграл слишком знакомый мотив — медленный, успокаивающий, светлый.
Сердце Володи ударило так, что грудная клетка отозвалась болью, когда Юра, продолжая играть, закрыв глаза, откинулся назад — упёрся затылком ему в живот.
«Совсем как тогда в кинозале», — промелькнула мысль.
Володя как можно нежнее провёл пальцами по его волосам, по ушам, по скулам. Юра зажмурился. Тишину нарушали только звуки мелодии. Он играл, не открывая глаз, не опуская головы, а Володя продолжал разглядывать и гладить его лицо: брови, щёки, подбородок. Когда взгляд упал на губы, тело оцепенело, а по спине тут же прошла приятная дрожь.
— К твоему сведению, — едва владея собой, прошептал Володя, — Игорь для меня никто. Для меня все никто, кроме тебя.
Он медленно опустился на колени рядом, а Юра развернулся к нему, наклонился и задержал дыхание.
Смотреть на него, такого покладистого, желанного, с прикрытыми горящими глазами, становилось невозможно: ещё минута — и сгоришь. Володя положил ладони Юре на шею, очертил большими пальцами линию подбородка. Судорожно вздохнул и прижался к его прохладным губам. Он целовал его трепетно, едва касаясь, отрывался и прижимался снова. Он чувствовал тёплое дыхание Юры на своих щеках, ощущал запах его кожи. Володя будто провалился в безвременье, а опомнился, лишь когда заныли колени — слишком долго простоял на полу.
— Я настаиваю, — прошептал Юра, снимая с него очки, — чтобы этот Игорь исчез из твоей жизни. Пообещай, что вышвырнешь его навсегда.
— Обещаю. — Володя поцеловал старый шрам на его подбородке и прошептал: — Тогда ты… никогда не называй меня Вовой!
Юра рассмеялся.
Невинные поцелуи стали глубже и откровеннее, сердце зашумело в ушах, а дыхание сбилось. Потерявшись в этих ощущениях, Володя не заметил, как оказался у дивана. Скрипнули пружины. Юра, улыбаясь, потянулся к Володе, схватил его за плечи. Володя навис над ним и заглянул в темнеющие от желания глаза.