— Ты говорила с ним по этому поводу?
— Пыталась, но говорю же, он замкнулся, уходит от разговора: «Отстань-отстань». Грубит.
— Раны свежие?
— Нет, белые такие, тонкие шрамики.
— Выходит, он делает это давно… — заключил Володя, без интереса глядя на нетронутый завтрак — у него пропал аппетит. — Вдоль вен или поперёк?
— Я не помню.
Маша задумалась и тут сделала то, чего Володя от неё никак не ожидал, — улыбнулась:
— А это что, важно?
— Ты шутишь? — обомлел он. Маша покачала головой. Кровь начала закипать от её улыбки, Володю охватило нарастающее чувство неприязни, но он подавил его и постарался говорить как ни в чём не бывало.
— Плохо, что не помнишь. Обычно, — он припомнил слова Игоря в самом начале их отношений, — когда подростки занимаются самоистязанием, они пытаются привлечь внимание. Это как бы крик о помощи.
— О чём ему «кричать»? Он — благополучный мальчик… Ах, ну да, конечно… — протянула она, кивая самой себе. — Я поняла, в чём дело. Это всё его отец! Если бы он не был такой сволочью, Дима так не поступал бы! Он даже своё имя ненавидит, потому что они тёзки! Ему не хватает мужского воспитания, не хватает отца. Поэтому он и целуется с этим своим… другом! Такое ведь может быть, да?
— Такая теория существует, но сексуальность — это врождённое…
— То есть ты хочешь сказать, что это не лечится? — Маша грозно сверкнула глазами.
— Нет, Маша, не лечится.
— Не может этого быть! — воскликнула она. — Зачем ты говоришь такое? Чтобы сделать мне больно? Чтобы отомстить?
— Боже, да зачем мне тебе мстить? — возмутился Володя. Он не ожидал, что Маша, недавно молившая о помощи, так резко ударится в обвинения.
— Тогда почему не скажешь, как избавиться от этого? Ты ведь тоже был таким, но теперь — нет!
— С чего ты взяла, что был?
— С того, что ты успешный, с хорошей работой. Ирина говорила, что женат!
Володя покачал головой, ядовито улыбаясь. Не замечая, что самообладание его подвело, он начал заводиться. И Маша ему не уступала.