О чём молчит Ласточка,

Часы в прихожей показывали десять минут одиннадцатого — день только-только начался, а Володя уже устал. Вдобавок разболелась голова.

Он выпил аспирин, слыша рёв мотора за окном и скрип шин по заснеженной дороге. Прилёг с ноутбуком на диван, зашёл в аську. Виновато глядя на Юрин ник, Володя вспомнил обещание не общаться с Игорем. Попытался сам себя оправдать — сегодня это произошло вынужденно, он ведь не звал его, не отвечал ему, Игорь сам приехал.

Через пару минут написал Юра. Володя не решился рассказать ему про утреннего гостя — не хотел давать лишний повод для недоверия. Пожаловался на головную боль, тут же получил указания сидеть сегодня дома, не работать и попытаться отдохнуть. Володя заверил, что постарается.

Таблетки мало помогли: боль продолжала пульсировать в висках. Накатывала сонливость, а в голову то и дело лезли обрывки разговора с Игорем. Володя попытался отвлечься — нашёл чем забивать мысли. Игорь — последнее, о чём хотелось сейчас думать. Да и не только сейчас.

Володя отложил ноутбук, сполз по дивану, прикрыл рукой глаза, заслоняясь от солнца. Игорь действительно ему никто. Притом уже давно. Может, последние лет… шесть? Володя искренне не понимал, с какой стати Игорь требует от него что-то, звонит, приезжает и чего добивается. Володю сейчас очень удивляло, что тот взаправду считал, будто между ними до сих пор были какие-то отношения.

Он давно заметил, как сильно Игорь изменился, но только теперь понял, в чём именно заключались эти изменения. В самом начале Игорь привлекал своей уверенностью, смелостью и, несмотря на брак, свободой. Затем — мышлением и необычными взглядами на жизнь. Теперь же он не привлекал совершенно ничем — лишь отталкивал. И когда только Игорь стал таким жалким?

* * *

Первый месяц разлуки с Юрой пролетел очень быстро. Подготовка к новому проекту пошла до того активно, что Володя не всегда успевал к Юре на созвон. Он было порадовался, что отношения на расстоянии даются ему легче, чем думал, но стоило работе сбавить темп, как всё освободившееся время заполнила тоска по Юре. Володя старался занять себя другими делами, снова пошёл в бассейн. Плавание очищало голову от мыслей — сосредоточенный на дыхании и движениях, Володя не мог думать ни о чём другом, кроме вдохов, выдохов и чередования рук.

Юра, узнав о его старом новом увлечении, сыронизировал в своём стиле:

«Небось чужих мужиков там разглядываешь?»

«Конечно! Мне же своего мало», — обиделся Володя.

«Хочешь сказать, что… иметь меня в Германии для тебя достаточно?!» — ответил Юра, дополнив сообщение тремя обиженными смайликами.

«Я бы с радостью имел тебя в Харькове, но…», — давясь смехом, написал Володя, решив, что их отношения уже достаточно близки для таких шуток.

А на самом деле Володя действительно ни на кого не смотрел. Но Юра оказался недалёк от истины: раньше Володя силой заставлял себя отворачиваться от подтянутых пловцов, которых в этом бассейне всегда было немало. Но сейчас — это не раньше. Какими бы привлекательными ни были посетители бассейна, у Володи на уме был другой, пусть худой, но свой, как выразился Юра, «мужик».

Дома Володя активно читал книги по музыке. Старался научиться понимать и слышать, чтобы в конечном счёте стать Юре достойным собеседником. Ведь пока Володя был не лучше Йонаса, ведь мог сказать только: «Это мне нравится, а это — нет, но почему — не знаю». Чтобы понимать это «почему», стал слушать симфонии Прокофьева. Додумался до этого, конечно, не сам — Юра подсказал: «Они написаны специально, чтобы учиться».

Юрин диск Володя не включил ни разу. В январе, опасливо поглядывая на него, брал в руки и клал обратно — Юрина музыка запросто унесла бы его в Германию, на диван в уютном кабинете. И тогда в голову могли бы лавиной хлынуть воспоминания об их сказочных каникулах, усиливая тяжесть ожидания.

Тоска победила в первых числах февраля. Володя поставил диск, но решил не докладывать об этом Юре до тех пор, пока не убедится, что по-настоящему понял его историю, написанную нотами.

Юра записал для него четыре трека. Сперва Володе предстояло выяснить: это четыре главы или четыре разных рассказа? Володя и так догадывался, о ком они, но о чём? Заранее решив не слушать бездумно всё подряд, а переходить к следующему треку только тогда, когда поймёт предыдущий, Володя сосредоточился на первом.

Каково было его удивление, когда вместо вступительных нот он услышал Юрин голос:

«Здравствуй, Володя! Эта музыка для тебя и про тебя. Я прочитал все твои письма. Не передать словами, как мне жаль, что тогда ты был совсем один. Врачи, Игорь и Света не в счёт, правда? Но, знаешь, даже тогда, даже очень далеко, но у тебя был настоящий друг. Сначала он был немым, но теперь он обрёл голос…»

Зазвучало пианино, но Володя не слушал его. Он замер, где стоял, ошарашенно глядя в окно. Грудь приятно стиснуло. Володя сам не понимал, почему отреагировал столь бурно — наверное, от неожиданности, ведь смысла Юриных слов он не уловил. Включив диск сначала, он приготовился снова услышать предисловие и сосредоточиться на музыке.