— Ой да перестань! — отмахнулся Брагинский. — Наша-то в чём была вина?
— В том, что мне не сообщили. Дим, давай, чтобы больше такого не повторилось, договорились?
— Так точно, товарищ начальник, — отшутился тот. — Куда поедешь, кстати?
— Поеду? А, отпуск… Я остаюсь в Харькове, у меня тут… дела.
Прищурившись, Брагинский торжественно развёл руки и медленно кивнул.
— Те же дела, что и в новогодние каникулы? То-то, я смотрю, зачастил ты в отпуска, Вова! Когда проставляешься?
Володя с трудом сдержался, чтобы не закатить глаза, лишь устало вздохнул:
— Жениться я не собираюсь, если ты об этом.
— И правильно! — Брагинский похлопал его по плечу. — Зачем торопиться? Всему своё время! Ну давай, иди с богом, семья — это самое важное.
Пусть Брагинский ничего о Володе не знал, но улыбался он искренне. За годы дружбы с отцом он стал воспринимать Володю как родного сына, о чём, особенно под градусом, заявлял открыто. Брагинский искренне любил Володю и, узнай о нём правду, возненавидел бы с той же искренностью. Во всяком случае так считал Володя, поэтому при общении с ним всегда был начеку и старался не завираться.
Вернувшись в кафе, Володя обнаружил, что заклятые друзья уже успели приговорить две бутылки шампанского. А Маша, ещё час назад следившая за фигурой и пьющая лишь чай, теперь с удовольствием уплетала десерт из сливок, фруктов и шоколада. Когда Володя подошёл к столику, она что-то заговорщицки шептала Юре, перегнувшись через стол, и хихикала.
— Интересный тут чай подают, — заметил Володя. Он присел рядом с Юрой, потянулся к меню. — Пообедаем? Или вы сегодня только шампанским с десертами питаетесь?
Юра широко улыбнулся и пожал плечами.
В отсутствие Володи эти двое, видимо, успели перебрать все истории из «Ласточки», поэтому теперь Маша расспрашивала Юру о Германии. Юра с энтузиазмом рассказывал, и Володя, уже ориентируясь в теме, даже смог вклиниться в беседу.
Где-то через час Маша начала зевать — ещё бы, после двух-то бутылок шампанского. Юра тут же вскочил и потянул всех гулять в парк, несмотря на логичные доводы трезвого Володи, что на улице к вечеру похолодало ещё сильнее.
Впрочем, до парка они так и не дошли. Сумскую в этот день продувал порывистый ветер, и, когда они добрались до ХАТОБа, Маша уже постукивала зубами. Володя лишь развёл руками.
— Я же говорил, что замёрзнем. Никто меня не послушал.
Маша отмахнулась от него и вдруг ткнула пальцем в афиши на здании театра:
— О, Володь, смотри, опять «Призрак Оперы» в мае приезжает!
— Ты хочешь сходить ещё раз?