Виннету. Сын вождя

22
18
20
22
24
26
28
30

Угасающий взор стал искать кого-то и вдруг остановился на мне.

– Останьтесь с ним, чтобы… чтобы продолжить мое дело… – угасающим голосом прошептал Клеки-Петра по-немецки.

Он умоляюще поднял руку, я сжал ее и ответил:

– Я исполню вашу волю!

Тут его лицо приняло какое-то почти неземное выражение.

– Господь, прости меня… Я ухожу… – зашептал старик.

Из его раны вновь заструилась кровь. В этот момент голова Клеки-Петры безжизненно откинулась назад. Сомнений не было: Белый Учитель скончался.

Сын Инчу-Чуны осторожно опустил голову умершего на траву, затем медленно поднялся и вопросительно посмотрел на отца.

– Там лежит убийца, – кивнул я в сторону поверженного Рэтлера. – Делайте с ним, что хотите.

– Огненная вода! – таков был краткий, но суровый и презрительный ответ вождя.

– Я хочу быть вашим другом и братом! – сорвалось вдруг у меня с языка. – Я хочу пойти с вами!

На это разгневанный вождь плюнул мне в лицо и произнес:

– Паршивый пес! Ты воруешь чужую землю, и за это тебе платят! Смердящий койот! Только посмей следовать за нами, и моя рука убьет тебя!

Если бы это сказал кто-нибудь другой, я бы ответил кулаком. Почему я этого не сделал? А разве я не заслужил такое наказание, вторгнувшись в чужие владения? Поддавшись инстинкту самосохранения, я не мог исполнить волю умершего.

Белые молча обступили апачей, очевидно ожидая, что же будет дальше. Но краснокожие не удостоили никого из нас ни единым взглядом. Они молча подняли покойника на лошадь и крепко привязали его к седлу. Затем вскочили на своих мустангов и медленно двинулись вперед, поддерживая тело своего Учителя с обеих сторон. Больше мы не услышали ни одной угрозы, ни одного слова о мести – апачи даже не посмотрели в нашу сторону. Было ясно, что теперь все наши шансы на выживание практически равнялись нулю.

– Это было ужасно, но может стать еще страшнее! – первым нарушил молчание Сэм Хокенс. – Вот лежит мерзавец, оглушенный вашим ударом и ополоумевший от спирта. Что с таким делать?

Вопрос относился ко мне, но я промолчал. Оседлав своего чалого, я погнал его прочь. Мне нужно было побыть одному, чтобы попытаться забыть эти кошмарные полчаса.

В лагерь я вернулся затемно, смертельно усталый и полностью разбитый.

Глава третья

Виннету в плену