Кивнув, он положил руку ей на колено.
– Делай, что хочешь, – сказала девушка, придвигая к себе кувшин, – мне уже всё равно, что ты будешь делать.
– Что-то случилось?
– Не знаю, как и сказать… Ну, в общем – и да, и нет.
Она выпила. Зная её вместимость, он заказал ещё один кувшин крепкого вина.
– Наверное, я представляюсь тебе довольно вульгарной? – осведомилась француженка, гордо глядя ему в глаза.
– Наверное, да. Но я ничего не имею против вульгарности, по большому счёту. Вульгарность – она как платье. Смотря как на ком сидит.
– Не ври мне, мальчишка! А хочешь – ври. Мне неинтересно, какой я тебе кажусь.
– Зачем тогда спрашивать?
– Я тебя уже раздражаю?
– Пока ещё не особенно. Мне слегка даже интересно с тобой. Знаешь, почему? Потому, что ты иногда превосходишь наглостью даже меня самого.
– Сколько громких слов! И все – мимо цели. Ты, вообще, понимаешь, кто я такая?
– Знатная дама.
– Ох, чушь всё это! Какая чушь!
И Мари устало облокотилась о спинку стула, вытянув под столом пленительные, хотя и не слишком чистые ноги. Одна из них как бы невзначай коснулась ноги Иоанна.
– Кого ты хочешь убить? – поинтересовался он, припомнив одну из многих звучавших вчера идей.
– Убить? Всех.
– А не много ли?
– Нет, не много. Я ненавижу весь мир. Весь род человеческий! Его следует уничтожить.
– Ты не открыла истину. Иисус Христос её понял гораздо раньше тебя и без твоей помощи воплотит. А если скотина будет забита без твоей помощи, то зачем тянуться к ножу? Лучше возьми кнут. Скоты его любят.