Стрим

Неземные торговцы с предгорий Памира в ларьке у метро «Бауманская», где я купил, наверное, тридцать три килограмма райского винограда, который был на вкус как сотовый мед, как розовое масло, как девичья шея, как сама любовь, – который я купил и сожрал в одного, ибо поделиться мне было не с кем, – ушли.

Просто однажды ночью закрыли ларек и, не взяв ничего, ибо брать было нечего, ушли – то ли в пыльный морозный Памир, то ли спустились в метро, то ли просто чуть приподнялись на цыпочках, забрались на свою крышу мира и растаяли в воздухе – какая теперь разница.

И не осталось от них ничего, ибо ничего у них не было, кроме райского винограда, а теперь и того нет. Ни лозинки, ни косточки, ни меня самого не осталось. И пошел я домой, от ларька, в темноту, то ли к «Бауманской», то ли просто. Моя жизнь теперь стала горька, и я тоже поднялся на воздух.

Вот как слизываешь соль за розовым ушком, или отламываешь медовые шестигранники, или умеешь летать, или знаешь, что не умрешь – только все это сразу – так у меня было с этим виноградом, и больше уже не будет. Теперь только хрящи вместо ушка, восковые ожевки вместо геометрии золота да сиреневый жмых.

Напишу небольшой монолог в память о вас. Сколочу сцену из обломков ларька у метро. Угольком начертаю афишу. Плату с прохожих возьму виноградом, онлайн-переводом, кивками, слезами, улыбками – все без комиссии.