Я вижу, как он застывает. Как его лицо становится непроницаемым. Невозможно прочитать, о чем думает. Если только что в его глазах светилась нежность, то сейчас…
Молчит, чуть нахмурив брови.
— Ты же работаешь в этой сфере, — вглядываюсь в его лицо. — Вы же как-то связаны с заданием, — я пытаюсь ухватиться за ниточку мысли. Ведь есть надежда, что он сможет помочь моему отцу. — Ты же можешь что-то сделать?
— Нет, — отворачивается к окну.
Мне только что было жарко. А сейчас окатило холодом и разочарованием. Давлюсь воздухом.
— Нет? — переспрашиваю я, надеясь, что ослышалась. — Ничего не сможешь сделать?
— Я не касаюсь этой части работы. Но даже если бы и мог, то посодействовал бы. Он преступник, — смотрит на меня. Его голос звучит уверенно. Без капли сомнений.
— Он мой отец, — с трудом сглатываю ком. Кажется, горло сжали тисками.
— Он тебя хотел выдать замуж за такого же преступника, — от него веет холодом.
Мой пульс зашкаливает, щеки горят.
— Это не важно, — качаю головой. — Сейчас уже не важно, — разочарование пробирается под кожу. Я, наверное, ждала его сочувствия, а не отстраненности.
— Важно все, что касается тебя, — снова хочет меня обнять, но уже отстраняюсь я. — Рената?
— Не трогай меня, — собираюсь с силами и перебираюсь обратно на пассажирское сиденье.
— Я приехал за тобой, — смотрит на меня.
Только вот я уже не могу посмотреть ему в глаза. Мне больно. Обидно. Я ничего не понимаю.
— Я никуда с тобой не поеду, — цежу сквозь зубы.
— Не глупи, — снова тянет ко мне руки.
А у меня внутри борьба. Все на разрыв. Я злюсь на него и в тоже время хочу, чтобы вот так притянул к себе и никогда больше не отпускал. Но как это возможно?
— Я с тобой никуда не поеду, слышишь? — говорю, еле сдерживаясь, чтобы не разреветься, и дергаю за ручку двери, выпрыгиваю из машины.
Поправляю одежду, волосы. Меня колотит. Я еле стою на ногах. Дурно, тошно. Земля будто из-под ног уходит. Хватаюсь рукой за машину.