Холмов трагических убийство

22
18
20
22
24
26
28
30

– Шенк? Ты ведь в курсе, что ее Семерка убила? – спросил у Энн Донлон, не до конца соглашаясь с истинностью суждений Уилтерс.

– Да-да, я прекрасно это знаю. Видимо, я вас не на шутку удивила. Фрэнсис состояла в Семерка с самого ее начала. Она, можно сказать, проживала жизнь за всех Безликих: погибла она – погибли и все участники этой зловещей группировки. Но то, на что она пошла поистине ужасно.

– Что она сделала? На что пошла, Энн? – пытаясь не потерять конец нити между ним и делом, спросил шериф.

– Посчитала, что то, что может потерять в личной жизни, важнее того, чем рисковала для Семерки.

– Сражалась за что-то вечное? – не заканчивал задавать наводящие вопросы тот.

– Да нет же, просто возомнила себя самой важной. А на деле – обычная дурочка из захолустья, так что не делайте из нее святую – все мы ужасны и отвергнуты Всевышним.

– Вы ненавидите ее?

– Возможно. – легко оторвалось у Энн. -Ну так что… я свободна?

– Неужели ты ничего мне больше не расскажешь? – он приблизил к ее лицу пистолет.

– Я тебе не Шехеразада, так что будь мил, открой эту дверцу и отпусти меня на волю, где птицы поют так, что их хочется убить.

Не впечатленный печальным концом ее, казалось бы, воодушевляющего предложения, Джон стоял на своем.

– Мне нужно новое имя. Имя, которое мы еще не слышали.

– Ты играешь не по правилам, шериф! Вообще – то, чем вы занимаетесь, законно? Власти знают об этом?

– Хватит ерзать, Уилтерс – лучше не станет. Либо ты выкладываешь имя, либо не видать тебе твоей жизненки.

– Мы резко сблизились, не так ли? А я ведь даже не знаю твоего имени. – она хитро улыбнулась и оглянулась на свои оголенные плечи.

Два ее желтых глаза сияли посреди темного салона машины.

– Я ведь не шучу, шальной выстрел – и ты труп.

– Ничего я тебе не скажу, мы ведь играем по правилам.

– Мы не играем. Двое готовых убить тебя стоят около автомобиля, а ты продолжаешь перечить мне?

– Потому что знаю, что я не в опасности. – та ехидно хихикнула и отвернулась от шефа. Все твои люди ничего не смогут сделать мне, когда я окажусь на свободе, хи-хи!