Холмов трагических убийство

22
18
20
22
24
26
28
30

– У нас нет другого варианта, он единственный шериф в городе, которому ты можешь доверять.

– Что ж, – быстро согласился Планк. – К Донлону – так к Донлону, но это будет последний раз, когда я к нему обращаюсь.

– Это мы еще увидим. – улыбнувшись, тихо ответил второй. -Неизвестно, к чему приведет нас это таинственное дело…

Весь вечер Сол раздумывал о возможных вариантах произошедшего, перебирал различные гипотезы, пытался придумать хотя бы одну логичную и близкую к реальности версию, но каждая следующая была только чуднее и туманнее предыдущей. То он предполагал, что преступление было хорошо спланировано и совершено самой полицией, отчего его так и не принялись расследовать, а то и вовсе допускал, что это было самоубийство. Любая новая мысль лишь ужасала и тревожила Планка, однако остановиться думать об этом он не мог.

В конце концов, ближе к полуночи, он задремал в беспамятстве.

***

Рассвело. Лучи солнца жадно обхватили каждый уголок, не оставив ни одного темного местечка. Наши герои, тем временем, еще не проснулись, что свидетельствовало об активно проведенной ночи. В доме по-прежнему никого кроме Паркинсонов и их юного друга не было. За порогом же в этот день кипела жизнь: десятки людей быстро пробегали мимо этого тихого и ничем не выделяющегося дома, думая о самых разных вещах – от того чем же они займутся сегодня в такую прекрасную погоду и вплоть до того, что же они будут есть на ужин.

Вдруг на весь квартал раздался звук клаксона, а затем чей-то возглас. Тут же Сол очнулся, встал с кровати, быстро оделся и сонно посмотрел в окно. В ту же секунду в комнату вбежал Джефф, так как единственное окно, направленное в сторону дороги, находилось именно в отведенной для него комнате.

– Что стряслось? – спросил он у своего друга, однако никакого ответа не получил. – Что там происходит, что ты видишь!?

– Вдалеке, вижу, едет желтая машина, в ней – два человека, один из них с револьвером, на заднем сиденье мешок среднего размера, предположительно, с деньгами.

– Что им надо? Куда они едут?

– Больше никаких вопросов, товарищ, просто смотри. – ответил Планк и резво спустился на первый этаж, затем забежал на кухню, взял из специального шкафчика одну большую иглу и выбежал на улицу.

Паркинсону оставалось лишь наблюдать за происходящим.

Автомобиль стремительно двигался вдоль зданий, качаясь из стороны в сторону настолько сильно, что иногда даже казалось, что он вот-вот перевернется. Вся толпа молниеносно разбежалась в разные стороны, некоторые торговцы пытались удержать посетителей, другие в страхе прятались за свои палатки, птицы с дороги перелетели на фонари, другие люди, жившие дальше, недоуменно глядели на все это, и лишь желтый маслкар преодолевал любые препятствия на своем пути, с каждым пройденным метром увеличивая скорость. Напротив него вдали остановился Сол. На его лице была интригующая улыбка, а одна бровь была приподнята.

– Что это за парень? – спросил у сидящего с ним рядом водитель машины, увидевши Планка.

– Ты ведь не собираешься его убивать? – тревожно спросил второй.

– У нас сзади несколько сотен, а то и тысяч долларов, мы не можем останавливаться.

– Что ты несешь, черт возьми! Останавливайся! Нам до него меньше сотни футов.

– Ну уж нет, я проделывал это ограбление не ради того, чтобы нас поймали! – уверенно произнес первый и еще сильнее надавил на педаль.

Сол понял, что его ждет, если он продолжит неподвижно стоять, потому приготовился осуществлять задуманный им план – он отошел чуть назад, к тротуару, наклонился так, чтобы одним коленом почти касаться земли, а с помощью второго быть готовым удирать, и стал выжидать. Не прошло и пяти секунд, как машина пронеслась в паре сантиметров от его головы, а затем резко повернула, сделала несколько оборот вокруг своей оси, и наконец, чуть не выехавши с дороги, остановилась. Теперь было очевидно – шина проколота ловким движением юнца. Через некоторое время из автомобиля вышел сперва водитель, а затем его напарник. Они были практически невредимы, лишь едва заметные царапины на руках выглядывали из-под закатанных рукавов. На их лицах были предельно ясно выражены возмущение и негодование, что говорили сами за себя.