Словно почувствовав, что разговор идет о нем, Лева Яйцин решительным шагом подошел к нам.
— Здравствуйте, — сказал он бодро. — Кто из вас Григорий Лапшин?
При этом он почему-то таращился на Веронику.
— Вы, очевидно, считаете, что Григорий Лапшин — это я? — спросила у него актриса.
Он перевел взгляд на ее спутника.
— Кто вы такой? — спросил он у него, игнорируя Веронику.
— Я не Лапшин, — лаконично ответил Вячеслав Сергеевич.
— Я Лапшин, — вмешался я наконец. — А в чем, собственно, дело?
— Дело в шляпе! — захохотал Лева. И тут же осекся. — Это я шучу, — пояснил он.
— Понятно, — сдержанно сказал я.
— Значит, так, — не смущаясь, говорил Лева. — Эти две шалавы, — он мотнул головой в сторону Раечки и Стеллы, — сказали, что перед завтраком вы познакомились с покойным. Это правда?
— Правда. Ну и что?
— Вам не кажется странным, что человек, который с вами только что познакомился, вдруг умер?
— Меня это потрясло, — признался я. — Дальше?
— Что — дальше? — на мгновение растерялся Лева.
— Ну, познакомились. Ну, умер. Дальше? Вы ведь, по-моему, на что-то намекаете?
Лева Яйцин пристально на меня посмотрел.
— На воре шапка горит? — спросил он вдруг.
Я вздохнул.
— Да, это я отравил Романа Левита, — убитым голосом произнес я. — Он хотел присвоить принадлежащие мне нефтяные разработки. У меня больше не было выхода.