— Ну, хорошо, — Лета вроде бы осталась довольна нашими ответами, а потому, вздохнув, пошла дальше, снова поманив нас за собой. Мы уже шли по огромной подземной галерее, и гномского или людского в ней не чувствовалось вообще. Были у саламандр свои собственные, странные и завораживающие понятия об уюте и красоте, и меня пробрало до печёнок, я мигом вспомнил, где нахожусь и в компании с кем, и кто я, собственно, такой. Расслабляться не следовало, потому что из всех мест, куда нас только не заносила жизнь, это было самым завораживающим и при этом самым опасным.
Я уже, нечувствительно для самого себя, заставлял работать амулет комфорта на полную, потому что и воздухом этим дышать обычному человеку было уже невозможно, и температура с давлением подросли. Пока нормально, и дальше будет нормально, с такими-то моими новыми умениями, если только подземелья не схлопнутся, а там посмотрим.
Ещё хорошо было то, что Арчи теперь, с этой самой ожившей младшей сестрой саламандр на запястье, теперь сам был способен на многое. И даже, наверное, на побольше, чем я, потому что сила силой, но знания и умения никто не отменял. С Миром он, конечно, поговорит вряд ли, и саламандр под лавку не загонит, а всё остальное запросто. Так что в случае чего можно за ним уже не следить, сам выпутается, может быть, даже меня выпутает, и слушать историю дальше. Тем более что там уже пошёл в ход конец романтической истории.
Так вот, кинулись они, значит, он в огонь, она в море, тут бы и сказочке конец. Но нет, произошло доселе невиданное. Кинулся молодой маг, зажмурившись, в жерло вулкана, но не сгорел. Бахнуло так, что разлетелась верхушка огненной горы на многие километры вокруг, раньше-то он много выше был, вылилась лава широким потоком на океанский берег, и воссоединились любящие сердца.
— Вот с этого места чушь какая-то началась, — невольно фыркнул Арчи. — Любовь, ага, конечно, почему бы и нет, раз вам так хочется, если уж с другими объяснениями туго. А на условия кто-нибудь внимание обратил? Температура, напряжение магического поля, химический состав лавы, голый он прыгал или в одежде, с разбега или нет, головой вперёд или ногами, что у него в карманах было, какие амулеты, на каком расстоянии она от него была, уже в воде или ещё нет, это вот всё вы установили?
Но это вот всё, к нынешнему исследовательскому сожалению Арчи и уже постоянному для саламандр, осталось великой тайной. Но поняли они, что не только люди могут снабдить их душой, но и они людей силой. Своеобразно, конечно, и человеком такой маг уже быть переставал, переходил на иную ступень своего развития, но могли.
— Мастер, что её из небытия извлёк, — и Лета постучала Арчи по руке, на которой сидела та самая зелёная змейка-ящерка, — уже много лет назад по этому пути прошёл, и без всякой любви. Вот поэтому мы решили не препятствовать всем желающим. Любой успех на нас работает, ведёт нас ближе к пониманию. А вообще таких случаев за всю нашу историю было ровно десять. Далеко не всякий головой вперёд в огонь сиганёт, какие бы перспективы и какая бы любовь перед ним не стояла. Но, например, много магов от страха окончательной смерти пробовали избавиться именно таким способом, когда уже терять нечего, всё равно помирать, да ни у кого не вышло. Так что Даэрона вашего можно считать одиннадцатым, но что-то у нас пошло не так.
— Бух в котёл, и там сварился, — задумчиво процитировал Арчи какой-то древний эльфийский стишок. — Как ни бился, гм, соловей. Не помню точно. Слушай, ну даже в старых сказках это ни к чему хорошему не приводило, неужели так трудно понять? Первому просто повезло, да ещё подруга чем-то помогла, наверное. Мастер же, — с этими словами Арчи показал нам всем свою руку с живым браслетом, — скорее всего, знал, что делал, и были у него свои соображения по этому поводу, не могло не быть! Остальные восемь тоже, готов на что угодно спорить, скорее всего, были магами на уровне Лары, не меньше! Со старичьём тоже всё понятно, какая разница, как помирать, если смерть в затылок дышит. А остальных-то зачем в огонь кидать, просто так, что ли?! Из любви великой?!!
— Не просто так, — Лета легко выдержала его обвиняющий натиск, — совсем не просто. Та из нас, что решит привести своего избранника сюда, в случае неудачи разделяет с ним его небытие. Я вот лично не смогла.
— Мать моя женщина! — ахнул Арчи, косясь на неё совсем уж дикими глазами. — Господи ты боже ты мой! Тёма, ты это слышал?
— Ага, — я тоже немного обалдел от кипения таких смертных страстей в этом, до сегодняшнего дня считавшемся у меня оплотом расчёта и будничной скуки, подгорном царстве. Как-то не стыковались насквозь приземлённые гномы со своими, открывшимися для меня сейчас в новом свете, хозяйками. — Слышал и даже ошалел! Ну вы, блин, даёте!
— А что ты хотел? — Лета с неудовольствием расправила плечи и с вызовом глянула мне прямо в глаза. Мягкий багровый свет на стенах сменился алым, злым и резким, температура разом подросла, и волосы у меня на голове затрещали от близости опасного жара. — И даёте что? Наша плоть — огонь! Мы — дети Первородного Пламени! Любить нас — нужно силу иметь, и волю! Настоящую волю, а не как у тебя!
— Очень нужно, — я даже не обиделся, почувствовал, что задел её за живое, — как-нибудь обойдусь! Просто я и представить себе не мог, что у вас тут за страсти кипят великие! Вот и удивился — но это нормально, пойми, это естественно, ты не злись только, пожалуйста, а то уже стены плавятся.
— До злобы мне ещё далеко, — Лета всё же сбавила напор, и полное ощущение того, что я сунулся в мартеновскую печь, ослабло. — И не вертится у нас всё вокруг этого, ты не думай, дел у нас много, настоящих и важных. Один из этапов взросления, не более того, все через это проходят. А кто не прошёл — та придумывает себе что-то такое, романтическое, да на этом и успокаивается.
— Ну и хорошо, — тут же подхватил Арчи, напрягшийся при этом больше обычного, — ну и ладушки. Этап так этап, мы поняли! И это, давайте уже снизим шуткой напряжённость! Ну, или хотя бы её градус, а? Я вот к чему — Даэрон наш никому из вас не приглянулся, часом? Эльф же, красавец!
— Было бы чему там глянуться, — фыркнула Лета, а я вновь почему-то некстати заметил, до чего же она красива. Волосы вот эти, чёрные да с огнём, по ним бегающим, умный взгляд, свободная осанка, манера держаться да вообще ощущения от неё в целом были просто огонь. — Мелкий, озлобленный, вполз к нам червячком, боком да в ужасе, униженно да кланяясь. А в голове мысли только о себе, да как к нему жизнь несправедлива, да как он теперь всем покажет. Мы людей насквозь видим — так что нечего там любить.
— Ну, на этот счёт есть разные мнения, — Арчи почему-то всерьёз расстроился за друга детства. — не надо уж так рубить сплеча.
— Ты спросил, я ответила, — легко отмахнулась от него Лета, указывая нам рукой на вход в широкий зал, освещённый ярким светом нескольких саламандр. — Скоро сам увидишь, что с ним стало. Тем более почти пришли уже.
— Скажешь нам ещё что-нибудь? — быстро спросил он у неё, была у него такая любимая фишка, и иногда она срабатывала, — на прощанье?
— Не знаю уж, с чего ты взял, что мы тут попрощаемся, — усмехнулась Лета такому непосредственному напору, — одна я сейчас в человеческом облике здесь пребываю, остальным или рано, или поздно уже, или заняты они. Так что вместе мы до самого конца, не переживай. Но скажу, почему бы и нет.