Пленники Деуса

Прибыв на новое место, которое враги между собой называли «Тайный город», сорианцы, протащив пленника по коридорам, завели его внутрь какого-то служебного помещения, в котором мучения землянина продолжились. Первый допрос Теодор вел лично, вымещая на механике всю свою накопленную злость. Та ночь запомнилась Старику надолго. Чувствуя, как ломаются ребра, каждый новый удар он принимал в знак наказания за то, что беспечно развлекался с сорианкой, даже не подозревая, какие опыты в это время проводил над его другом сумасшедший профессор в своей лаборатории. Так было легче выносить боль…

Выпустив пар, Теодор приказал поместить арестанта под замок, и с тех пор не появлялся. Солдаты же продолжали издевательства, но добиться от землянина нужной им информации так и не смогли.

Пытки прекратились внезапно. Первые несколько дней, продолжая испытывать сильнейшую физическую боль, Старик это даже не осознал.

В одну из ночей, очнувшись на пыльном матрасе в углу узкой камеры, механик обнаружил, что пристегнут за пояс цепью, второй конец которой крепился к крюку по центру комнаты. С трудом поднявшись и попробовав пройтись, он понял, что это сделано с целью предосторожности, чтобы сузить пространство для его передвижения. Теперь до двери он не доставал, и при желании напасть на любого вошедшего в комнату – у мужчины бы ничего не вышло.

Освещение в камере было скудное и не сменяющееся. Заключенному сложно было понять, когда время суток и дни недели сменяли друг друга. А полная звукоизоляция в помещении вызывала  неприятное чувство тревожности. Порой Старику казалось, что он погребен заживо в глубоком подземелье, откуда никогда не сможет выбраться. Стены, пол и потолок были сделаны из обшарпанного материала, напоминающего штукатурку, только на ощупь камень не казался холодным. Механик долго пытался сформулировать свои ощущения, как бы он мог охарактеризовать этот «недобетон», пока не назвал его «мертвым». При прикосновении человек не испытывал ничего, и это было странно и непостижимо. Ни холода, ни тепла, ни каких-либо вибраций… Входная дверь также сливалась с общим серым пейзажем. Выделяла ее только старая покореженная решетка, служившая лишь для того, чтоб лишний раз напомнить пленнику: «ты в тюрьме».

Еду приносили ему раз в день. Обычно это делала Мия, молчаливо краснея и боясь смотреть Старику в глаза. Опуская поднос у двери, она подталкивала его к пленнику и, сидя у входа, ждала, пока он поест. В первые дни девушку охватывал ужас при виде того, что ее соплеменники сделали с землянином, который при знакомстве показался ей таким красивым. В постели с ним сорианка впервые испытала для себя неведомые ранее ощущения, которые не в силах была забыть. Сейчас же в покрытом шрамами, уставшем и равнодушном ко всему мужчине с трудом можно было узнать того, в кого она без памяти влюбилась. В начале Евгений не раз пытался разговорить Мию, но девушке строжайше запретили приближаться к землянину и отвечать на его вопросы. Поэтому как бы ей ни хотелось оказать механику хоть какую-либо помощь, девушка покорно молчала, выполняя лишь свою маленькую каждодневную функцию. Но хотя бы у нее оставалась возможность видеть его. Правда, постепенно и сам пленник перестал задавать ей вопросы, а вскоре и вовсе обращать на Мию  внимание. Теперь она стала для него лишь безликой частью интерьера, приносящей еду.

Но в этот раз девушка не выдержала.

– Мне больно смотреть, как ты мучаешься.

Не ожидавший разговора Старик с удивлением поднял голову.

– Так помоги мне бежать отсюда, – тихо проговорил он.

Сидевшая у входа Сорианка обхватила колени руками и лишь грустно вздохнула.

– Ты знаешь, что я не могу…

Старик помолчал.

– Почему они посылают тебя? Еду мог бы приносить любой из охранников.

– Это наказание… Что привела тебя… Я совершила предательство.

– Неужели? – механик оторвал взгляд от своей тарелки с мутной серо-зеленой жижей. – И что, тебя из-за этого совесть замучила? Хочешь вернуть доверие королевы?

Девушка рассерженно блеснула глазами:

– Не говори так! Всю свою жизнь я служила ей, и мой народ…

– Твой народ – садисты и убийцы! – не сдержавшись, выкрикнул мужчина, запуская тарелку в стену, которая разбилась бы, если б могла. Но как и все здесь – посуда тоже была сделана из «мертвого» материала.

В глазах Мии выступили слезы.