Пленники Деуса

Алиса про себя с облегчением вздохнула. Конечно, в исследовательской работе друзья ничем не могли ей помочь, но ничего, она найдет, чем их занять для вида, чтобы у Теодора не возникало ненужных вопросов. Главное сейчас, чтобы они были рядом. И в случае чего – смогли бы действовать.

***

Называя камеру «самой холодной» из имеющихся в здании – командир явно преувеличивал. Хотя, говоря по правде, всё могло бы быть гораздо хуже. С Горским могли и не вести никаких переговоров, а просто пристрелить еще на космодроме. Или же запереть в каком-нибудь подвале, и пытать до потери сознания. То, что полковника удалось привлечь на свою сторону и добиться от него помощи – уже само по себе было победой. А ожидать, что командир не захочет подстраховаться, поместив космонавта на время проведения операции под арест – сейчас и правда казалось Алексею глупой самонадеянностью. Поэтому он послушно выполнял все, что ему говорят, и не задавал лишних вопросов. Тем более что ответов у сопровождавших его охранников, которые казались лишь простыми бойцами, выполняющими скучную каждодневную работу, все равно не было.

Обстановка в камере оказалась спартанская, а выражаясь точнее – отсутствовала вовсе, за исключением находящегося в ней отсека для справления естественных нужд. Поэтому космонавт, совершив первый беглый осмотр помещения и убедившись, что никаких скрытых сюрпризов оно не содержит, опустился прямо на пол, и сел, прислонившись затылком к теплой стене, мысленно прокручивая в голове всё, что уже произошло, и что должно еще случиться.

Заняться было совершенно не чем, и осознание собственного бессилия вгоняло космонавта в ярость. К чести полковника – арестанту по первому требованию даже предоставляли воду, которую, похоже, специально для землянина захватили с «Джус». Алексей узнал бутыли с  незатейливым названием «Аква», которые он всегда собственноручно запасал перед полетами. Хотя бы проблема жажды на ближайшее будущее казалась решена. А на Хангате, при его жаре, обезвоживание наступает очень быстро, ведь местная вода для землян совершенно не пригодна. Но не будешь же горстями глотать таблетки-заменители… Тем более, неизвестно, сколько времени придется провести в этой камере. Потому что долго он здесь не выдержит, просто свихнется от бездействия.

О еде для пленника, правда, никто не подумал. Но голод и голые стены можно пережить. Даже духоту, справляясь с которой Алексей в первые же минуты своего пребывания в камере скинул майку и обувь, оставшись в одних брюках. Сложнее всего для привыкшего действовать пилота оказалось смириться с мыслью, что теперь от него не зависит ровным счетом ничего. Оставалось надеяться только на то, что натравливая хангатцев на сорианцев – пилот рассчитал верно, и люди полковника сработают качественно. А в том, что он попал в руки профессионалов – Горский не сомневался. «Только бы всё получилось»…

Глава 15. Минус тайна, плюс надежда.

После свидания с дочерью и массы обрушившейся на него информации, Старик не находил себе места. Мия, тихонько сидевшая на краешке кровати в его «новой» комнате, испуганно съежившись, с замиранием сердца ожидала реакции мужчины на свое признание в участии похищения Алисы. Сама землянка уже подарила ей прощение, поняв причины, побудившие девушку пойти на это. А вот сможет ли понять Евгений… Станет ли доверять…

Перестав мерить комнату шагами, Старик, резко развернувшись, со всей силы ударил кулаком в стену, до крови разбив руку, но не ощутил никакой физической боли… На произведенный им шум в комнату мгновенно ворвались охранники, но увидев, что все относительно спокойно, удалились, напоследок пригрозив пленнику «успокоить его насильно», в случае, если он и дальше будет агрессивно себя вести.

Молча выслушав солдатский монолог, механик даже не повернул головы, и только дождавшись, когда двери позади вновь заблокируются, оставив их с Мией наедине, подошел к девушке и сел рядом. Боясь пошевелиться, сорианка посмотрела на него своими огромными янтарными глазами, полными душевной боли, от которой, несмотря на все услышанное, у Старика защемило сердце. Внезапно почувствовав огромную усталость и ненависть ко всему на этой водной планете, он понял, что хочет сейчас лишь одного: убить Теодора. Растоптать, расстрелять, разорвать его голыми руками на глазах у королевы!… Глядя на Мию, которая, поджав дрожащие губы, чтоб не заплакать, пыталась что-то сказать, но оказалась не в силах произнести ни звука, он попробовал улыбнуться, но мышцы от напряжения просто не слушались. Плюнув на всех и вся, мужчина резко прижал сорианку к себе, заключив ее в крепкие объятия, и пряча лицо в ее густых волосах, впервые за долгие месяцы заключения позволил себе не сдерживать эмоций…

…Успокоившись, оба еще долго лежали в тишине, не в силах оторваться друг от друга. Даже на звук внезапно сработавшей двери они среагировали не сразу.

Вошедшие в комнату солдаты, держа оружие наготове, замерли у входа. Один из них, кинув Старику наручники, которые тот машинально поймал на лету, усмехаясь, скомандовал:

– Надевай. Жаль прерывать идиллию, но Теодор приказал доставить вас обоих в лабораторию. Дернешься – она умрет первой, – кивнув он в сторону Мии, охранник навел на нее пистолет.

– Да пошел ты, – тихо огрызнулся механик, застегивая на руках браслеты, и поднялся с кровати. Обернувшись к девушке, с улыбкой подмигнул: – Вставай, малыш. Посмотрим, что понадобилось этому чёрту.

***

Перестав ощущать дикое вращение гидромодуля, Персик осторожно выглянул из-за пазухи Полковника. «Прибыли»… Закопошившись, он стал выкручиваться в попытках вылезти, но командир придержал его рукой:

– А ну прекрати царапаться!… Цыц, я сказал!

Котенок затих. «И правда, кто знает этих сорианцев… Это раньше приемный отсек был неохраняемый, а после всех происшествий и произведенной Террелом облавы на королевство, они наверняка озаботились охраной. Ведь…»

Мысль оказалась прервана раздавшейся стрельбой. Машинально прижавшись к командиру, Персик зажмурился. Его сильно трясло, как на ухабах, похоже, полковник куда-то бежал, уже не заботясь придерживать своего пушистого пассажира, и кот, плюнув на то, что может доставить альбиносу физические неудобства, вцепился в него всеми когтями. Звуки пальбы и крики на различных языках слились в одну сплошную какофонию, и Персик испуганно прижал ушки. Но закончилось все так же внезапно, как и началось. Трясти перестало, и в глаза резко ударил свет, а с ним ворвался холод: полковник расстегнул камзол.

– Отцепляйся, тварь, приехали.

«Ну всё, с меня хватит!», – подумал Персик, втягивая когти и спрыгивая на пол. Задрав голову на командира, злобно фыркнул:

– А за «тварь» ты мне еще ответишь!