Софочка

Мэри потёрла лицо руками. – Слушай, а Артур во сколько заговорил?

– После трёх.

– А что, Энтони такой гений?

– Гени! Гени! – Ангелочек хлопал и руками и крылышками.

– Как вы знаете, Хозяюшка, ваш муж – безкрылый.

«А ты – бесх***,» злобно подумала Мэри, тем не менее блокируясь. Её задело высокомерие с которым Орлов произнёс ту фразу. Оба демона поднялись в воздух.

Придерживая Энтони за руку, Глеб кружил по помещению, обучая сына, как контролировать перемещение по воздуху.

Малыш устал быстро, его крылышки начали обвисать, и Орлов снова опустился в воду. Энтони сел на него верхом, и Глеб нырнул, показывая сыну, как вести себя под водой. Мэри любовалась ими.

– Глеб и Энтони… – шептала она. – Артур и Энн… Даниель… и Франсин… Она – лишняя! Прости меня, Боже, за такие мысли… Прости меня…

* * * * *

Воспользовавшись неожиданностью своего возвращения, Софи улеглась в кровать Рона, в комнате Даниеля.

«Раз я его – жена… вдова,» думала она. «Имею полное право. Вот повезло Франсин! Kак бы я хотела иметь мужа, который не против ""поиграться""! Ooooo, Глеб! Как мы здорово возились там, в кабинете! А сегодняшнее представление… Ах, как возбуждающе! Hе удивительно, что они с Франсин так привязаны друг к другу. Это так редко, когда именно супруги, не любовники, любят ролевые игры. А материал его ""крыльев"" хорош! Жалко не удалось пощупать получше…»

Она засунула руку себе в пижамные брючки и легла на бок, чтобы камеры не зафиксировали её действия.

«Он сам намекнул, что в здании Корпорации нельзя, а вот где-нибудь в другом месте – вполне можно! Надо будет его попросить его в следующий раз ""крылья"" одеть! Есть, конечно, специальные насадки и на более доступные места, но у него и так комплекс об этом. Сам не проявит инициативу – лучше не бередить рану. А вот ""крылья"" это круто. Ох, аж в жар бросило…»

Переведя дыхание, она прошла в душ, слегка ополоснулась, а когда вернулась – Даниель, по-прежнему спал, но СИДЯ в кровати.

Она, покачав головой, попыталась уложить малыша, но тот будто окаменел.

Плюш, громко мурлыча, вспрыгнул на постель, и мальчик лёг сам, обхватив котика, словно игрушку. Бельская вернулась в кровать Рона.

«Эх, ну, почему, почему… Я же вижу, как я нравлюсь Глебу! А Франсин – лишняя, лишняя, лишняя…»

* * * * *

В своей Семейной Спальне Глеб и Франсин лежали рядышком; оба с дымящимися сигаретами.