Софочка

* * * * *

Они так и не могли придумать, что делать с Даниелем.

Пока решили оставить его расписание без изменений и заставлять его проводить с другими детьми в детском садике хотя бы эти злополучные три часа.

Впрочем, как положительный момент – Даниель ""переехал"" из "лягушатника" в основной бассейн, и даже играл и с Энн и с маленьким Марком без сор и проблем.

Франсин всё равно не решалась приходить в бассейн, но Рон каждый раз приносил видеозапись, и женщина радовалась хотя бы этому.

А в быту сын игнорировал её. И это было ужасно.

Единственным утешением для Франсин служило то, что и к Мэри он относился примерно так же.

Детский психолог объяснял им что-то насчёт такого проявления крайней формы любви, но обе женщины никак не могли примириться с этим.

Вот и сейчас – Даниель, как всегда перед садиком, сидел на дворике, давя муравьёв.

Они обсуждали возможность уничтожить муравейник, но боялись, что это будет для мальчика шоком.

Вдруг маленький Марк, сын Мэри, возник между ними.

Франсин медленно поднялась.

– Батик! – Даниель радостно потянулся к младшему мальчику. А тот сидел, улыбаясь – в точности "классический" ангелочек, даже не с иконы, а с какой-то слащавой открытки.

– Марк говорит – ты ревнуешь. – произнёс Даниель, глядя на мать. – Что такое ""ревнуешь""?

Она не успела ответить.

Маленький Марк зашипел, начал дёргаться, сопротивляясь невидимой человеческим глазом, силе; цепочка на его шее тянулась в сторону.

Он вдруг заплакал, как обычный ребёнок, и кофточка его лопнула, разорвалась в клочья, освобождая крылышки, совершенно, как у сокола.

Даниель тоже завопил, и, обхватив друг друга, мальчики исчезли.

Потрясённая, Франсин повернулась к Рону.

Но, опять-таки (события разворачивались быстро) Франсин услышала двойной плач.