Проблема 28

– Что-то вроде того, – радостно захохотал Альберт, – что-то вроде того!

Одинокий, как только что выяснилось, блондин недоуменно посмотрел на Завьялова. Тот только пожал плечами.

Глава 6.

26 августа. 15:53.

1.

В парке Сокольники было людно. Очень активное августовское солнце загоняло тех, кто не очень любил жару в тенистые аллеи парка. Любители же позагорать располагались на аккуратно постриженных полянках. Возле главных ворот царило оживление. Где-то внутри, скрытый от глаз вновь прибывших посетителей, играл небольшой оркестр. Мелодия легко, словно морской ветерок, разносилась по окрестностям.

Только что вымытый начисто в мойке гаража АТБ, сияющий снежно-белым «Порше» свернул на парковку для посетителей и остановился на ближайшем свободном месте, которых, несмотря на оживленность парка, было в избытке. А вот велопарковка по соседству была забита под завязку.

Заглушив мотор, но оставив электронный ключ в разъеме зажигания, водитель вышел из машины, незаметно для окружающих осмотрелся по сторонам и, не увидев ничего настораживающего, неспешно зашагал в сторону Оленего Вала.

Как только он скрылся из вида, к «Порше» подошел одетый в темно-синюю рубашку поло и джинсы мужчина. В руке он держал легкую серую куртку и что-то вроде свернутого в трубочку файла с несколькими листами А4. Он по-хозяйски распахнул водительскую дверь, с видимым удовольствием вдохнул запах салона и опустился в рельефное кресло из высокотехнологичных материалов, отдаленно напоминавших по фактуре, использовавшуюся когда-то давным-давно натуральную кожу. Дверь захлопнулась, указательный палец нажал на кнопку «Старт».

Мотор завелся, не издав почти ни звука. Несмотря на то, что белоснежный немецкий спорт-кар был сконструирован уже с десяток лет назад, а внутри него прятался классический бензиновый восьмицилиндровый двигатель, экологические нормы были беспощадны и к нему. Никакого рычания, никакого басовитого гула. Скорее мерное, едва уловимое урчание. Новоявленный водитель разочарованно вздохнул и потянулся к сенсорному экрану управления медиа-системой. Через секунду из динамиков, создававших эффект концертного зала, раздался хорошо поставленный голос ведущего радио-новостей. Радио последние годы не только не теряло своих позиций, но скорее наоборот, переживало вторую молодость. Новое технологически-продвинутое поколение, изо всех сил старалось оградить себя от необходимости смотреть в какие бы то ни было экраны в свободное от работы время. Молодежь с удовольствием выбирала аудио-формат получения информации.

«На вчерашнем заседании Совета по нанотехнологиям Организации Объединенных Наций представитель России Михаил Фролов в очередной раз заявил, что позиция нашей страны по поводу возможного предоставления технологии управляемого наносинтеза в распоряжение стран большой восьмерки не изменилась. Фролов в очень жесткой форме дал понять, что до истечения срока действия соответствующих положений Сочинской Конвенции, Россия останется единственной страной в мире, обладающей технологией построения обусловленных молекул из произвольных веществ. Все попытки других стран осуществить подобные разработки будут расцениваться как промышленный шпионаж, и будут преследоваться в соответствии с положениями все той же Сочинской Конвенцией. Кроме того, Михаил Фролов напомнил, что на содержание Агентства Технологической Безопасности из бюджета России ежегодно выделяется более пятисот миллиардов долларов, что в полтора раза больше, чем весь оборонный бюджет Соединенных Штатов Америки. Фролов уверил собравшихся, что АТБ имеет достаточно возможностей, чтобы выявить и пресечь возможные нарушения вышеупомянутой конвенции, в какой бы точке Земли они ни происходили».

– А они происходят у него прямо под носом, – тихо пропел мужчина, и снова дотронулся до экрана управления, переключаясь на свою любимую музыкальную станцию. Ее диджеи обожали старенький, не очень тяжелый рок. Он был по душе и человеку, направлявшему «Порше» к границе с Грязным городом. Музыка наполнила салон. Смутно знакомый мужской голос от всей души выдавал припев:

«Отель за отелем, всегда один итог.

Холодный виски и вишневый сок…»

Дорога была достаточно свободной даже в этот оживленный час. Пробки в Чистом Городе почти стали историей. И если из-за каких-нибудь нерадивых водителей, решавших столкнуться где-нибудь посередине проезжей части в семь часов вечера, они и образовывались, то благодаря молниеносной реакции служб дорожной полиции и повсеместного развития навигационных систем, немедленно предупреждавших других водителей об аварии и возможности возникновения заторов, длина пробки редко превышала даже километр. Хотя основной причиной резкого снижения напряжения на дорогах стало фантастическое развитие общественного транспорта, широкое распространение аэротакси и, конечно, повальное увлечение велосипедом, для движения которого были созданы превосходные условия. Последнее обстоятельство сказывалось на объеме машин только в теплое время года. Но ведь теперь и было теплое время года. Пожалуй, даже слишком теплое. «Порше» беспрепятственно катился прочь от центра, превышая допустимую скорость в восемьдесят километров в час, всего на пять-десять пунктов.

2.

Завьялов налил себе кофе и положил на блюдце немного печенья. С этой немудреной трапезой он расположился на подоконнике рядом со столом с закусками. Он жевал печенье, запивал на удивление вкусным кофе, и смотрел на забор, отделявший здание Агентства от остального мира. Но забора он не видел. Сигналы от глазных нервов не расшифровывались в его мозгу. Его мозг был забит сложными и порой даже лихорадочными размышлениями. Он пытался одновременно найти изъяны в логике порученного ему агента и придумать, как ему помочь. Параллельно он пытался представить, кто и для чего мог похитить Селиверстова. В самом деле, этот вопрос занимал его больше всего остального. Словно ответ на него мог помочь им в его поисках. Перед его внутренним взором мелькали картинки того, как ребята из ЦРУ выпытывают у накачанного химией ученого подробности секретной формулы. Как террористы устанавливают камеру, и настраивают свет в комнате, где на стуле, с мешком на голове сидит связанный «профессор». Как Селиверстова пытаются вывести из страны. В багажном отделении самолета, в купе поезда и, даже, на подводной лодке. Все это мелькало бессвязной чередой. Словно кто-то разрезал пленку с десятком фильмов, а потом слепил отдельные кадры вместе. Без последовательности. Без логики.

Завьялов почти неосознанно поднес чашку к губам. Но она оказалась пуста. Этот простой факт вывел его из оцепенения. Но сознание зацепило последний суматошный кадр.

– Как он проехал КПП? – озвучил он мысль, вызванную этим зацепленным из его внутреннего сумбура отрывком, – разве вы первым же делом не закрыли город?

– А мы и закрыли город, будь уверен, – Каспер впервые за день воспринял слова Завьялова как упрек, и в его ответе прозвучал вызов, – аэропорты, вокзалы, КПП на федеральных трассах. Там везде, знаешь ли, дежурят работники АТБ. И даже на это у нас ушло не меньше пятнадцати минут. Прибавь сюда время пока охрана из машин сопровождения добралась до туннеля, убедилась, что «объекта» там нет. Пока выдернули меня. Пока мы приняли решение. С момента взрыва прошло почти полчаса. А на второстепенных дорогах и на границах городских зон наших людей нет! И, как мы все тут знаем, генерал не спешил объявить на всю страну, что из-под носа его чудесного агентства неизвестные увели самого Евгения Селиверстова. То есть никакого плана перехват, никакого федерального розыска. Нам пришлось придумывать повод и аккуратно просить полицейское начальство усилить контроль, в том числе, на дорогах. На это ушло не меньше полутора часов.