Проблема 28

– Всплывали уже? Эти пропажи? – уточнил Каспер.

– Всплыли через две недели в Сирии, – кивнул Франк, – Была разграблена колонна с гуманитарной помощью. Там «Жадид» работала. Термиты, конечно, следов не оставили. Но повреждения автомобилей и прочие косвенные признаки…

– Да понятно, – отмахнулся Каспер, – тут к бабке не ходи. Не бывает таких совпадений.

– Значит наши заряды, – вмешался в беседу Завьялов, – попали в Москву через каналы самой загадочной террористической организации в мире.

– Активно действующей, прежде всего, на территории страны, где родился хозяин Фольксвагена, – продолжил его размышления Каспер.

– Организации, по подозрению в содействии которой, когда-то давно задерживали родственников человека, установившего заряды на пути следования кортежа, – добавил полковник.

– Похоже, зря Альберт смеялся над версией об исламских экстремистах, – Каспер посмотрел на полковника. Выдвинутая вперед нижняя губа говорила о крайней степени задумчивости.

– Похоже, что так, – согласно кивнул Завьялов, чувствуя, как по спине пробегают мурашки.

– Стелла, Крамер! – Каспер вернул нижнюю губу на место и повысил голос, обращаясь к аналитикам, – Террористический сценарий в приоритет! Уровень проработки «3»! Черновой вариант через полтора часа!

Аналитики с новым рвением взялись за работу.

– Франк! Нам нужны данные на всех, кто может быть связан с группой «Жадид» здесь в Москве. Краб в твоем распоряжении.

Изображение Франка на мониторе послушно кивнуло головой.

Операция по поиску похищенного Евгения Селиверстова вышла на новый виток.

4.

Феликс шагал через утонувшую в зелени детскую площадку, осматриваясь по сторонам. Сказать по правде, он чувствовал себя не очень уютно среди этих грязновато-обшарпанных пятиэтажек, старых, зачастую помятых машин, давным-давно не крашенных металлических горок и сломанных качелей. За всю свою жизнь он ни разу не был в Грязном городе. Родом он был из Краснодара. Его увезли оттуда, когда ему едва исполнилось восемь, и помнил он его смутно. Но он точно помнил, что атмосфера там была очень доброжелательная. Вокруг их дома было полно зелени, а на другой стороне улицы частенько останавливалась бочка, из которой продавали свежайший квас. Здесь же в этом бетонном колодце, о котором, казалось, позабыла цивилизация, все было по-другому. Феликс буквально кожей чувствовал пропитавшую воздух злобу. Все, кто попался ему на пути за те несколько минут, пока он шел от оставленной на стоянке возле продуктового магазина машины, смотрели на него исподлобья. И их взгляды были в лучшем случае подозрительными, в худшем – агрессивными.

Его учили сливаться с окружающей средой. Учили долго и очень качественно. А потому, он мог запросто прикинуться довольным немцем в какой-нибудь баварской пивной. Мог вполне натурально копаться в саду с тюльпанами, напевая что-нибудь по-голландски. Мог, наконец, сойти за недалекого фермера из Миннесоты, отправившегося в город, чтобы прицениться к новенькому трактору от «Катепиллера». Но вот стать своим в этом грязном, пахнущем нищетой квартале у него получалось плохо. Он проклял себя за то, что не потрудился переодеться. Он понимал, что от него за километр несло чужаком.

Но было уже поздно что-то исправить. Ему нужно было просто попасть в кафе, расположенное почему-то в торце дома, спрятавшегося внутри обширной дворовой территории. Такое странное местоположение для заведения общественного питания объяснялось довольно просто. Судя по данным полиции, за вывеской кафе прятался подпольный игровой клуб с дополнительными услугами. Хозяином заведения был Валентин Прохоров. Тридцатишестилетний уроженец Новокузнецка, известный под кличкой «Тайга».

Феликсу нужно было убедиться, что заведение функционирует в обычном режиме, а хозяин никуда неожиданно не пропадал.

Агент перебрался через низенький заборчик, отделявший детскую площадку от дороги, и, наконец, увидел то, что искал.

Снаружи все выглядело очень буднично и совсем не походило на притон какой-нибудь латиноамериканской банды из голливудского фильма, которые Феликс с таким удовольствием смотрел в детстве. Никакой тебе светящейся, потрескивающей неоном вывески с головой шакала или силуэтом голой девушки. Никаких подозрительных личностей в черных куртках, сидящих на тротуаре вдоль здания и пристально глядящих на всех приближающихся к заветной двери. Никакого громилы на входе. Да и сама дверь не та. В фильмах она обычно бывала толстой металлической, с обязательным окошечком на уровне лица. Окошечко обычно открывали на долгие десять секунд, чтобы проницательным взглядом глаз какого-нибудь очень сурового охранника оценить потенциального посетителя. Если тот проходил фэйс-контроль, окошечко должно было закрыться, а сама дверь через несколько мгновений не очень приветливо приоткрыться. После чего следовал еще один взгляд охранника, представшего теперь во весь рост и во всей красе, и молчаливый кивок головой: заходи!