– Что ж… – Она часто заморгала. – Тогда я действительно разочарую тебя, Мэри. Я об этом ничего не знаю. Если хочешь, я могу поспрашивать…
– Вы знаете, – испытывая Анну взглядом, сказала Мэри. – Вы знаете, но не хотите мне говорить.
Анна промолчала.
– Кто такая Джесси?
Мэри хотела узнать. Очень-очень хотела. Она уже подобралась так близко к ответу и чувствовала, что он таит в себе нечто важное. Нечто, что
– Почему вы не говорите мне? – срывающимся тоном выдохнула Мэри. «Кто такая Джесси?», – бесконечно крутилось в голове.
– Мэри, давай я тебе принесу ещё воды, и мы…
– Нет! – в момент, когда доктор сделала шаг назад, Мэри схватила её за запястье, желая удержать. И её, Мэри, будто бы поразило током. По телу пронеслась мерзкая дрожь. Голова, казалось, раскололась напополам. Сердце выпрыгнуло из груди и плюхнулось на белую плитку палаты. А затем тело рассыпалось, а прах растворился в воздухе. Не было больше этого мира и мира того. Что-то среднее, где-то между временем.
Где-то в саду.
– Джесси! – кричала маленькая девочка, с обидой глядя на золотистую собаку со смешными ушами и счастливой миролюбивой мордочкой. Собака, зажав в зубах длиннющую палку, носилась вокруг светловолосой девочки, не желая подходить близко.
Девочка была одета так, как и положено детям. Яркая клетчатая жилетка, юбочка под чёрные колготы и босоножки. Никаких тебе больничных рубашек, однако…
Однако Анна была в белом халате.
– Джесси, ну иди ко мне! – Топнув ногой, с такой же обидой крикнула девочка.
Анна подошла ближе.
– Доброе утро, Кристина, – сказала Анна.
Девочка повернулась. Её круглое веснушчатое личико покраснело от недовольства.
– Она меня не слушается! – пожаловалась Кристина.
Джесси в этот момент прилегла в траве и принялась грызть край палки.
– Жадина. Не хочет делиться, – сказала Анна.
– Я с ней всё утро играла. А сейчас она и не подходит.