Руки прочь, профессор

Ну что, Катя, допрыгалась? Допрыгалась!

Но откуда же я знала, что он вот так запросто возьмет и переведет мне деньги? Я же нарочно загнула такую сумму, чтобы он просто охуел от моей наглости. А он…

Ну, теперь-то он точно будет считать меня шлюхой. Шлюхой, которая девственность за двести косарей продала.

Что ж…

Зато мой враг не предполагает, что на самом-то деле мне просто крышу снесло от его напора. От его горьковато-пьянящего мужского запаха. От… От него всего.

Я его хочу. Вот что я осознала, глядя в глаза Ройха, когда он зажимал меня у подоконника. Так хочу – язык отнимается, ноги подкашиваются. Хочу того, кто домогался до моей подруги!

Хочу ли я, чтобы он осознал эту свою власть надо мной? Нет. Пусть он лучше шлюхой меня считает.

11. За пределами

Профессор

– Нам нужно чаще куда-то выбираться вот так, – Вера мурлычет как кошка и прижимается теплой грудью к моему плечу. На неё косо смотрят – многие выхолощенные старые кошелки, заявившиеся сегодня в театр, демонстративно презрительны к такому откровенному проявлению эмоций.

Мне в общем-то насрать на их осуждения. И Вере – точно знаю, что тоже плевать. Она вообще почти победительница в долгом спринте за звание замужней женщины. Пожалуй, если б не холера, одолевшая меня два года назад – я бы уже на Вере женился. Потому что на самом деле хороший вариант. Симпатичная, сообразительная, в постели – очень даже. У неё есть характер, я даже могу вслух сказать, что уважаю её – о предыдущем муже, любителе заложить за воротник, в курсе, знаю, в каком состоянии Вера от него уходила. И молодец, что ушла. Её уход происходил при мне, и в какой-то момент мне пришлось даже пару раз приложиться к морде того алко-спортсмена кулаками, чтобы не долбал мозг подавшей на развод жене.

Тогда-то, конечно, ни о каком романе между мной и Верой речи не было. Сейчас поменялось столь многое. Сейчас я уже в курсе, что с Верой Лемешко не только в постели время проводить приятно, но и в театр выбраться или на шашлыки к друзьям. Сын у неё – умный, не по годам для своих семи лет развитый парень. По весне мы постоянно с ним в футбол гоняем по выходным. И знаю я, что Вере очень хочется привнести стабильность в свою хаотичную жизнь разведенки. И очень даже положительно относился к тому, что в своих этих фантазиях она представляет меня. До того, как в моей жизни появилась холера…

– Так рада, что ты меня пригласил, – шепчет Вера, пока я вытягиваю из кармана жилета наши с ней билеты, – сколько времени мы никуда вместе не ходили? Года два?

– Третий пошел, – откликаюсь отстраненно, но одергиваю себя и поощрительно поглаживаю Веру по руке. В конце концов, сколько можно ей нервы трепать?

И вправду же уже третий год, как у нас с ней происходит не пойми что в отношениях. Паузу я вроде как и обозначил, но при этом потрахаться захожу с потрясающей регулярностью.

Хотя в последнее время не заходил…

Ложа, в которую мы заходим – не пуста. И я этому не удивляюсь, а вот обернувшийся ко мне чуть полноватый, слегка похожий на усталого бульдога мужик – очень убедительно округляет глаза.

– Юлий Владимирович, какой сюрприз, – Филимонов поднимается, подавая мне ладонь для рукопожатия, – не думал, что мы с вами встретимся в выходной.

Не думал он. Собственно – это его требование было, чтобы я сюда заявился, да еще не один, а со спутницей.

– Васнецов уступил мне билеты, – улыбаюсь я спокойно. Чувствую, как напрягается рука Веры на моем локте, перекладываю ладонь на её талию, – Павел Андреевич, позвольте представить вам эту дивную женщину. Вера. Подруга дней моих суровых. И утешение ночей.