– Фатима, сходи в Париж, к утру мы желаем… паштет и свежую зелень, – сказала Леда, вставая: Барсук галантно подал ей руку. – А вы возьмите фрукты и идите отдыхать.
Отец и сын проследовали по каменным ступенькам вниз в свою комнату. Это было выдолбленное в скале довольно большое пространство с окном на океан. На полу – тёплый ковёр, две старинные кровати, зеркало, стол, пара стульев и небольшой старинный шкафчик для одежды.
– Слушай, «сходи утром в Париж», – это круто. Фатима по тоннелю пойдёт? Тут что, до Парижа тоже рукой подать? – вопрошал отца Яков.
– Ты на все вопросы сам и ответил, давай, располагайся. Вон та кровать у окна – моя.
– Что, уже спать надо? – с досадой спросил Яша. – А по острову полазить? Мы же только недавно из греческого утра!
– Сейчас поспим, потому что время в тоннеле сжимается, – сказал Барсук, ставя блюдо с фруктами на стол. – Провели мы там с тобой полдня. По острову пройдёмся утром. Смотри, картины Дола.
Яша сразу и не заметил. Стены были завешаны картинами в толстых рамах. На картинах стояли гиганты Крупнолесья, сверкало Море Хранителей, цвела Долина Замков, зеркалилось Озеро Снов, и, конечно же, сияла факелами Венеция номер 5.
– Я заметил, что ты завидуешь Фатиме, – сказал Яков, когда разделся и с блаженством вытянул больную ногу под пуховым одеялом.
Барсук, созерцавший в окно вечерний океан, повернулся.
– Ты хотел бы быть на её месте, так? – пытал отца сын. – Ты любишь Леду.
Барсук молчал, отвернувшись к окну.
– Прости, отец, – другим голосом сказал Яков, и его накрыло волной любви к отцу, к самому невероятному на этой Земле и на небе…
Отец сел на старинный стул у окна и улыбнулся. Продолжая посматривать на океан, он сказал:
– Год назад я был здесь. Я искал тебя везде, когда узнал, что ты есть. Леда позвала меня сюда, сообщила. Это она нашла тебя. Потом я как ненормальный сорвался в Тоннель и… заблудился. Хотел поскорее тебя найти. Оборвался весь, оброс, но к Москве вышел. Да, вышел в Пещорах, через пещеры, что смотришь как кот на собаку? Бумажник потерял, в кармане осталась мелочь на метро. Я ждал сигнала. Я его ждал у метро весь день, а к вечеру мне в сердце сообщили, что ты сел в поезд. Я вбежал, как сумасшедший, сел напротив…
Яша онемел. Потом выскочил из-под одеяла и отец с сыном обнялись. Океан видел это в окно в скале.
– А кто тебе сообщил, что я вошёл в метро? Мой Тузик? Твоя Нонна? – спросил Яков, улыбаясь, ожидая вот уже год как привычных чудес.
– Нет, – ответил Барсук, тоже улыбаясь, но проглатывая сладкую слезу, – это козёл Бьёрн молодец.
И двое зашлись хохотом.
– Чего ты ржёшь? Правда! Я так намотался под землёй, что слух и нюх потерял… Уж не знаю как, но сидя в центре мегаполиса вечером, я услышал, как он блеет у меня в голове.
– А он тут, на острове блеял?.. – хохотал Яша.