— Может расскажешь наконец, что произошло? — торопит Ника, переводя потухший взгляд на меня.
— Понимаешь, малыш, — перетаскиваю её к себе на колени и облокачиваю спиной на грудь. — Всё очень сложно, и я сам ещё не разобрался до конца. Помнишь Марата?
— Эту мразину сложно забыть, — передёргивает плечами, а я старательнее глажу её по руке и целую в макушку.
— Мы нашли в комнате у Кочерги, то есть у Степана, улики, указывающие на то, что именно он поработал над машиной и балконом.
— При чём здесь Марат?
— Степан и Марат были любовниками, — морщусь, произнося эту грязь. — Похоже, Степан считал виновным в смерти Марата меня и решил отомстить за… за своего друга. Я ещё не совсем уверен, но постараюсь разобраться как можно скорее. О вашей безопасности позабочусь, так что не волнуйся. Тебе нельзя. Молоко может пропасть.
Смешно. Моя семья может пострадать, а я волнуюсь о молоке, но сейчас я готов волноваться о чём угодно, лишь бы забить паузы и перенаправить Нику в мирное русло. Она елозит, спускается чуть ниже, и мне на грудь капают тёплые слёзы, сопровождаемые жалостливыми всхлипами.
— Малыш, ну ты чего? Не плачь. Мне душу рвёт от твоих слёз, — успокаиваю её, глажу по спине и прижимаю к себе.
— Мы с детьми могли погибнуть. Как он мог? Он же всегда улыбался, помогал Глебу ловить Хавчика, стоял за дверью, когда мне делали УЗИ. Хочешь сказать, что всё это время Степан планировал наше убийство? Господи. А если он действовал не один? Если среди работников есть его сторонники? Давай мы уедем в Москву с Максом. Там до нас не доберутся.
— Нет, Вероника. Я не отпущу вас. Твоё место рядом со мной. Никто не позаботится о тебе лучше меня.
Стараюсь говорить жёстко и бескомпромиссно, но голос дрожит от страха, затапливающего нутро со скоростью цунами. Я не смогу без жены и детей. Не выживу. Сдохну за пару дней. Мой зверь раздерёт меня изнутри, вскроет, чтобы освободится и рвануть к своей самке.
— Мне страшно, Мир, — шепчет, срываясь на писк. — Наш дом перестал быть крепостью.
— Я возведу новые стены для тебя, малыш. Выше, толще, крепче, и пущу по ним ток. Ни одна тварь не пролезет к нам.
Обещаю, клянусь, укачиваю её, как ребёнка, и постепенно она сдаётся. Тело расслабляется, обмякает, а дыхание становится ровным, лишь изредка прерываясь тихими всхлипами и вздрагиваниями. Меня настолько выбило случившееся, что впервые за много лет не мучает стояк. Лежу, боюсь пошевелиться и потревожить Нику, еле дышу, оберегая неспокойный сон.
Последующие дни территорию и стены исследуют специалисты, практически перебирая все по кирпичику. В отдалённом сарае для садового инвентаря найден ещё один схрон с взрывчаткой и детонаторами, в любимой Никиной беседке закладка, срабатывающая от давления на доску у скамьи. Создаётся ощущение, что Степан собирался устроить войну, минируя все доступные места.
Малышка постепенно успокаивается, перестаёт дёргается от громких хлопков и всё меньше зависает в себе. Последствия кошмара отступают, заменяясь новыми впечатлениями. Глеб выучил буквы и читает простые слова по слогам, Кира осмысленно реагирует на меня, растягивая беззубый ротик в широкой улыбке, у Хавчика подросли шишки на голове, которые к весне превратятся в рожки, Полина ждёт ребёнка и надеется родить Максу мальчика.
Такие маленькие радости отвлекают Нику от тяжёлых мыслей, затягивают в круговорот забот. Её смех снова разливается по дому, а вечерами заинтересованный взгляд задерживается на мне. Я так и не решился её соблазнить, стараясь не выглядеть бесчувственным, но сегодня осмелился выйти из душа голышом, сбросив у порога полотенце.
Малышка ползёт глазами за каплями воды, стекающими по груди, соединяющимися в ручейки и теряющимися в паху, где во всей красе возвышается член, налитый до блеска кровью. Она жадно облизывает губы, сжимает бёдра и стискивает простыню в кулачках. Вижу её желание, и член наливается сильнее, грозясь лопнуть от гордости.
— Твоя киска заждалась меня? — произношу хрипло, надвигаясь на неё. — Она соскучилась по жёсткому траху? Раздвинь ножки, покажи мне её.
Глава 14
ebooksa