Реки крови

- Все страньше и страньше. Позиция Ронна известна?

- К сожалению, нет.

- А ведь это шанс для императора. Мужик, конечно, под наркотой, но такой шанс он не упустит.

- Я тоже как думаю, экселенц. Сейчас в империи сложилась парадоксальная ситуация, когда впервые за многие годы именно мнение императора является ключевым. Он может как двинуть войска на Вобанэ, так и оказать помощь Наместнику. Но ему выгодно иметь раскол внутри Светлой Церкви, а не оказывать поддержку одной из сторон.

- Выгодно. И император своего не упустит. Нас ждут веселые деньки, ведь сегодня определяется, с кем именно мы будет воевать завтра. Фанатик старых порядков против примитивного фанатика. И так и так плохо, - покачал головой Александр, - Сообщи Гору, что я даю ему карт-бланш на любые действия, но мы должны точно знать планы сторон. И еще, - алукард сделал небольшую паузу, - Пусть информация о расколе распространится за пределами имперской столицы и будет освещена под правильным, то есть самым негативным для священников углом. В мире слишком много доморощенных пророков, пусть они в кои веки сыграют на нашей стороне.

Глава 19

Наместник сидел в своем кабинете и пытался понять, когда же все пошло не так, и почему это случилось. Всю свою жизнь в лоне Светлой Церкви Ронн провел в интригах и соперничестве, достигнув в этом заметных высот. Он лучше многих других умел избегать опасных ситуаций и ловко переводил вину за провалы на других священников, сам при этом оставаясь вне подозрений. Хитрые долгоиграющие комбинации, сначала епископа, а затем и архиепископа, куда чаще приводили к успеху, чем к неудаче и в конце концов сделали его кардиналом, а затем и Наместником. Но и до посвящения своей жизни служению Всесветлому, третий сын знатной и богатой семьи из числа имперской аристократии провел отнюдь не в отрыве от других людей. Интриговать и изворачиваться он научился чуть ли не раньше, чем ходить. По другому в его семье было не выжить, ну или, по крайне мере, не получить от деда и отца благословение и, что много важнее, деньги на покупку своего первого церковного сана. Вся жизнь Наместника была нескончаемым путем обмана, интриг и дипломатии, и в этом деле он был одним из лучших.

И вот как он оказался в такой ситуации? Запертый в Вобанэ собственными кардиналами, практически полностью лишенный какой-либо поддержки за пределами дворца и преданный человеком, который был обязан ему буквально всем. Верность сохранили лишь самые ближайшие подчиненные и кардинал Верзье.

Ронн сморщился, стоило ему только вспомнить эту наглую рожу, что заявилась к нему и начала визгливым, испуганным голосом вещать о заговоре и убийцах, посланных за головой Наместника. Тогда Верзье чуть было не поседел от ужаса от осознания “перспектив”, которые открывались перед ним в будущем, ведь даже идиоту было понятно, что заговорщики не будут долго терпеть этого финансиста у власти в Церковном банке. У них найдутся кандидатуры на замену не самого лояльного из кардиналов. Это Ронн терпел выходки Верзье, зная, что лучше него никого нет. Но после заговора личная преданность любого высшего иерарха Церкви значит куда больше, чем его профессиональные качества или связи, а значит лидеры заговорщиков обязательно отправят Верзье если не на плаху то в монастырь.

А ведь сам Верзье сохранил верность Наместнику не потому что был предан главе Светлой Церкви, а лишь потому, что данные им Ронну обеты было невозможно обойти.

Жаль, что так нельзя было поступить с каждым из кардиналов. Один-два личных вассала и пара опутанных клятвами слуг это тот максимум, что другие высшие священники были готовы терпеть у кого-либо в их рядах. Большее было опасно нарушением веками сложившегося равновесия, и потому любой, кто нарушал это неписаное правило, тут же подвергался изгнанию в монастырь замаливать свои грехи. И это было еще очень хорошим исходом борьбы за власть, ведь иногда она заканчивалась на костре, где излишне резвый претендент, считающий себя умнее прочих, сгорал обвиненный в ереси.

Ронн был умным и осторожным. Кроме Верзье клятвами были опутаны лишь ближние помощники, и все. В борьбе с другими кардиналами за власть и влияние Наместник предпочитал куда более традиционные подходы, тем более соперники каждый раз подставлялись и давали ему поводы запустить репрессивную машину Инквизиции на полную силу.

Буквально совсем недавно подобными методами ему удалось очень сильно обновить состав кардиналов. Пережившие чистку рядов церковные иерархи стали тише воды ниже травы и даже смотреть в сторону Наместника боялись. Заменившие казненных изначально знали свое место и понимали, кому они им обязаны. Ронн был уверен, что у него есть несколько спокойных лет, прежде чем интриги около его трона разгорятся с новой страстью и вновь придется укорачивать буйные головы особо ретивых соискателей на его место. Но, как выяснилось, не прошло даже полугода, как обычный страх за свою жизнь и свое место толкнул на предательство даже самых пассивных кардиналов, вполне довольных своим положением в Светлой Церкви.

Даже личная партия Ронна раскололась на две части, и в ее рядах появились отступники более не связывающие свою карьеру в церкви с именем нынешнего Наместника.

За несколько дней, пока Ронн разбирался с архивами, против него организовался стихийный заговор, вызванный одним лишь страхом. А стоило Наместнику объявить о своих находках, как все посыпалось как карточный домик. И вот теперь некогда самый могущественный из людей вынужден сидеть запертым в собственной резиденции и смиренно ждать, чем же закончиться вся эта история. Впрочем, Наместник отлично все понимал. Обвинения в ереси заканчиваются лишь костром. В его случае важно лишь, как скоро это случится.

А жить хотелось. Но что важнее, хотелось сохранить истинное наследие Всесветлого Демура и донести его до людей. Истинное! А не то, что ныне священники принимают за него.

И да, Наместник отлично понимал всю иронию ситуации, когда именно Мартианская ересь называла свою церковь Истинной. Проклятые вампиры украли не только настоящее «Откровение Демура», но и позаботились о том, что внутри самой Светлой Церкви любые заявления об истинной вере воспринимались в штыки, как возможное проявление ереси мартианства.

Потому, кстати, свой Манифест Ронн озаглавил куда более вычурно, чем века назад это сделал Мартин. «Манифест о возвращении Светлой Церкви к старым и верным традициям почитания Всесветлого Демура». Сейчас Наместник понимал, что называть свое главное детище надо было куда короче и проще. Но его подвела уже въевшаяся под корку сознания привычка к пафосному бюрократическому слогу и тяжелым оборотам официального имперского делопроизводства. Проще говоря, одной искренней веры в свое дело было мало и Наместнику не хватило молодого задора и энтузиазма.

Но провал случился не из-за неправильного названия и не из-за жесткой чистки рядов, что напугала всех. Все это можно было бы пережить и забыть, как грустную историю, если бы Наместника не предал Глава Инквизиции. Подлый Ластор, лично вытащенный Ронном из монастыря и вознесенный им на вершину церковной власти, пошел против человека, которому был обязане всем. И именно это стало той отправной точкой, когда стало возможно все случившееся!

Теперь надо было спасать ситуацию и свою жизнь. Светлая Церковь должна принять старые традиции и правила, потому как иначе Всесветлый покарает не только священников, но и всех людей. А что его Бог способен на подобное, Наместник ни мгновения не сомневался. Демур беспощаден к своим врагам. Благодаря же вампирам, во врагах у беспощадного бога оказалась целая раса искренне верующих в него разумных.