— Да, чем сделала всем нам огромное одолжение. Еще знали: я, Корделия, Мегана и Гарри. И ты, разумеется.
— Никто из нас не написал бы подобных записок, кроме разве что Гарри. Но он не в том состоянии, чтобы писать.
— Верно. Значит, это кто-то со стороны…
— Кто?
— Человек в зеленом.
«Нет, это была я!» — захотелось закричать Кларе, но она себя сдержала. С невероятным трудом. Ей еще предстояло выяснить, что именно произошло. И понять, как мать могла объединиться с ведьмами Кэндл в заговоре против родной дочери.
— Но он-то откуда знает?
— Он могущественный дух. Полагаю, ему подобным не нужно черпать сведения из газет или радио, чтобы быть в чем-то осведомленным.
— Но зачем ему это?
— Пытается отомстить за своих уродцев, — предположила Рэммора. — Должно быть, как-то узнал, что мы поймали Котла, Фонаря и Метлу. Вот и пытается сделать какую-то подлость. Возможно, поссорить нас. Мне кажется, что и Мегана получила такую записку, — уж слишком странно она сегодня себя вела. Ясное дело, я не стала у нее спрашивать…
«Ну же!» Клара поняла, что разговор уходит куда-то в сторону. А ей ведь еще нужно узнать, что именно у нее украли!
— Но что он станет делать со своими угрозами? Полагаешь, не воплотит их в жизнь?
— Хотел бы убить — мы бы уже не разговаривали, — сказала Рэммора. — Но знаешь что… я бы подыграла ему.
— Что? — ужаснулась София. — Ты разве забыла? Мы ведь пытаемся помешать Корделии и ее Кануну. А значит, подыграв ему, мы подыграем и ей.
— Мы с тобой заманим его в нашу собственную ловушку, — ответила Рэммора дрожащим от предвкушения голосом. — И запечатаем. Он не просто не достанется Корделии, но еще и окажется в нашей власти! Ты только представь! Нужно всего лишь пересадить его на станции на другой поезд, если ты понимаешь, о чем я! Я полагаю, средний ребенок подойдет не хуже первенца. Твой средний ребенок! Но ей придется все рассказать — в сознательном возрасте нужно личное согласие.
— Нет, я против! — возмутилась София. — Клара не должна ни о чем узнать. Она и так помешалась на своем пропавшем воспоминании. Хочешь, чтобы эта дура наложила на себя руки или еще что? Что я тогда буду делать одна? А ты тоже хороша! Сама влезла в кипящий котел, а теперь пытаешься выбраться, хватаясь за меня.
«Ты и сейчас осталась верна себе, мама! — с негодованием подумала Клара. — Думаешь, что же будет с тобой в случае, если я наложу на себя руки. И что же вы такое сделали, что я могу так поступить? Признавайтесь! Признавайтесь!»
И они признались. Вот только Клара была явно не готова это услышать.
— Сейчас не время тыкать друг в друга метлами, — будто прочла мысли Клары Рэммора. — Все мы наделали дел. И я влезла в этот котел, только чтобы избавиться от мамочки. А тебе думать о здравомыслии Клары нужно было тогда, когда ты отдавала ее новорожденную дочь на стол Корделии. Сейчас уже поздно.
Клара так сильно вжала ладони в рот, что, казалось, вот-вот проглотит их. Ее желудок рухнул куда-то ниже, чем пятки, а сердце просто застыло.