— Нет! Есть! — заверила та и схватила фонограф, чтобы Виктор до него не дотянулся. — Я хотела бы рассказать о еще одном жильце, который сейчас присутствует в доме.
— Очередной кот? — вздохнул Виктор. — Или речь обо мне?
— Не угадал, — Кристина скорчила рожицу. — Речь идет о странном незнакомце, которого привела мама.
— Что?
Виктор даже подался вперед от удивления. Кристина была довольна.
— Да, я ведь говорила, что кое-что знаю. За пару дней до твоего приезда кое-кто появился. Я не видела его лица, лишь фигуру и костюм. Очень странный костюм… У него был плащ, который выглядел таким тяжелым, что, кажется, наш «Драндулет» по сравнению с ним — пушинка. Бурый или… нет — темно-багровый! Что-то среднее… Тяжеленный плащ, который тянулся за ним ярда на три по земле, собирая собой листья и обрывая мох с камней.
— Что за сказки? — скептически поморщился Виктор.
— Да ты слушай! Я сама в окно видела. Хотя это тоже странно. Я выглянула в окно своей спальни и едва не рухнула в обморок. Гляжу — а там улица!
Пауза затянулась. Кристина многозначительно смотрела на Виктора, но подружки ничего не понимали.
— И что? — удивилась Эбигейл.
— Да, в самом деле? — вмешалась Дороти и уставилась на Виктора странным голодным взглядом сквозь очки.
— То, что окна спальни Кристины выходят на наш сад, — пояснил Виктор. Он сам ничего не понимал. — А вовсе не на улицу…
— Да! — подтвердила сестра. — Я сперва подумала, что не нужно было воровать у дядюшки его сироп от кашля, потому что от него мне уже мерещится невесть что! И я почему-то стала тереть стекло. Я терла и терла и не могла остановиться. Как безумная, в самом деле! Я терла и терла, и почему-то мне вдруг показалось, что это самое важное дело в моей жизни: если я не протру стекло, то все, жизнь закончена. В общем, я все-таки протерла. Окно вернулось в нормальное состояние. Это наконец-то вновь был мой родной вид: старый запущенный сад Крик-Холла. А потом я увидела этого незнакомца в длиннющем плаще. Он как раз выбрел из-за деревьев. Шел этот тип очень медленно, как будто на нем висели десятифунтовые кандалы. А еще у него было что-то на голове — я тогда не разглядела, потому что было слишком далеко. И так он брел к дому. Мимо старого клена, мимо Зеленой Лужи, мимо статуи Анны Гёльди. Я уже думала позвать кого-то, чтобы прогнали его, но тут я увидела маму. Она шла следом за незнакомцем, но при этом вела себя очень странно. Она тоже появилась из-за деревьев, но при этом шагала задом наперед. В руках у нее была метла, и она — нет, ты представляешь?! — мела землю, расшвыривая кругом опавшие листья! Как будто заметала следы незнакомца. И так они двигались к самому дому: он — медленно перебирая ногами, и она — заметая за ним его путь. Когда он подошел ближе, я наконец разобрала, что это была за штуковина у него на голове. Это была — ты сейчас просто упадешь, Вик! — корона! Настоящая! С зубчиками, и все такое! Только ржавая и помятая, словно ее долго сжимали чьи-то невероятно сильные пальцы.
— И что было дальше? — затаив дыхание, спросил Виктор.
— А дальше он вошел в дом. Я выбежала из комнаты, и стоило мне оказаться в коридоре, как тут же услышала: замок на двери моей спальни за спиной щелкнул сам по себе. Я дернула ручку и проверила — дверь была заперта. Кто-то постарался, чтобы я не покинула комнату. Но они опоздали — я-то была уже снаружи…
— Как такое возможно? — поразился Виктор.
— Я и сама не знаю — какое-то колдовство, не иначе, — простодушно ответила Кристина. — В общем, кто-то хотел меня запереть в комнате. И я разозлилась. Я прокралась вниз и спряталась за вешалкой. И там увидела, как садовая дверь отворяется и в нее входит незнакомец. От этого человека шел мерзкий запах, как будто он целый год провел в куче опавших листьев. Лица я по-прежнему не различила из-за длинных спутанных волос. Он дожидался в прихожей, пока мама заметала порог. Вскоре она закрыла дверь и поставила метлу в угол. «Уже все?» — спросил он. Его голос напоминал звук… ну, такой… даже не знаю… как стук колес поезда по рельсам. Мама сказала: «Едва ли». Он спросил: «Что еще?» А она ответила: «Гончие мятежников поблизости». Вроде так. Я, если честно, ничего не поняла. Он сказал, что в долгу у нее, и назвал каким-то странным словом…
— Случайно не «кейлех»? — прищурившись, уточнил Виктор.
— Точно! — Кристина выглядела потрясенной. — Что-то в этом роде. А ты откуда знаешь?
— Я же веду журналистское расследование, ты не забыла? — напомнил Виктор. — Что было дальше?