– А сейчас пиши мой приказ, пан секретарь! Три дня городу и войскам даю для праздника! Три дня!
Бучинский записал.
– Где дьяк Сысоев?
– Ждет за дверями. Он и князь Сумбулов.
– Позвать их сюда!
Бучинский исполнил приказ. Сысоев и Сумбулов предстали перед самозванцем.
– Все ли исполнили, как я приказал? – спросил Димитрий.
– Подсчитали казну, государь. У воеводы 40 тысяч рублев серебром! – сказал Сысоев. – Сие присланное из Москвы жалование служилым людям и деньги на ремонт крепостных стен.
– Отлично! – вскричал самозванец. – Приготовь, дьяк, все для раздачи жалования государевого! Моего жалования!
– Как прикажешь, государь.
– И платить вдвое против положенного! Как я обещал. А тебе, князь, собирать людишек в свой полк. Отныне ты полковник моей армии. Мой секретарь пан Бучинский напишет о том указ. После выплаты жалования многие к тебе побегут! Чай насиделись здесь в Чернигове и на Москву со мной пойдут с удовольствием.
– Благодарю за доверие, государь! – склонился в поклоне Сумбулов.
– Что там воевода Татеев? Что сказал?
Сумбулов не ответил. Он не знал, как передать слова воеводы царевичу.
– Язык отсох? – строго спросил Димитрий. – Или не расслышал моего вопроса?
– Расслышал, государь. Но воевода человек Годунова.
– Стало быть, не станет мне присягать? Законному своему государю?
– Не станет, государь, – ответил за Сумбулова дьяк Сысоев. – Ни воевода, ни дворянин Вельяминов. Князь Шаховской же признает тебя истинным и природным государем!
– Про Шаховского я знаю. Он мне уже присягнул и руку целовал. Мне иные бояре и дворяне надобны!
– Скоро к тебе побегут много бояр да князей от Бориски Годунова.