Мужчина и женщина. Он – высокий, худой, с сединой на висках и с плотно сжатыми губами, уделяющий внимание исключительно сотрудникам органов опеки и не замечающий мальчишку. Она – низкорослая, плотного телосложения, с волосами, завязанными в пучок. Острый взгляд, оценивающе глядел на растерянного Диму сквозь линзы очков в роговой оправе.
– Вот и Дмитрий Сергеевич Степин, – представил его людям в белых халатах работник органов опеки. После чего обратился к Диме – А это Игорь Владимирович, он заведующий детским домом № 3, где тебе предстоит жить. И замдиректора Тамара Григорьевна. К ней ты будешь обращаться со всеми вопросами.
На этом их представление друг другу завершилось, и черный автомобиль умчался обратно, тихо шурша покрышками по каменной площадке, а затем и по асфальту.
Заведующий учреждением для детей-сирот нагнулся и одарил мальчика широченной улыбкой, обнажив не только зубы, но и десна:
– Привет, малыш. Как твое имя?
Заведующий ему сразу не понравился. Он общался с ним как с трехгодовалым ребенком. Зачем нужно было спрашивать имя, когда их уже представили? Дима решил промолчать.
– Изволь отвечать на заданные вопросы!
Резкий властный голос Тамары Григорьевны заставил мальчика вздрогнуть и почувствовать в душе обиду и злость. В голову закрались мысли о побеге. Глядя на здание и высокие белые стены, огораживающие детдом от остального мира, картина побега рисовалась ему уж больно драматичной: со светом прожекторов, воем сирен и лаем собак, бегущим по пятам.
– Тамара Григорьевна, не стоит давить на ребенка, – вступился за него заведующий. – Паренек стеснительный. Но это пройдет, и я уверен, он найдет в своем
«Новый дом». Из-за подобного высказывания Диме захотелось бежать прочь незамедлительно. Приюту не заменить ему дом. И это понимает что он, что эти двое взрослых, стоящие напротив него.
3.
Деревянная дверь открывалась с трудом. Диме она показались совсем старой, времен Октябрьской революции. На ней были вырезаны сложные узоры, часть из которых стерлись или же их срезали. Ручка же, с помощью которой она открывалась, выглядела нелепо из-за своей очевидной новизны. Да и с обратной стороны дверь была утеплена поролоновой подкладкой.
Стены детдома покрывала бледно-синяя плитка, которая в некоторых местах отвалилась, оставив обнаженные ромбики серого цвета на голубом фоне. На потолке, в углах, виднелись темные пятна и разводы, словно некто живущий сверху не редко заливал водой коридор приюта. Стоило Диме отвести взгляд от пятен, как тут же ему причудилось, что в них проявилось человеческое лицо – вдумчивое и сердитое. Но оно мгновенно растворялось, уступив снова место пятнам, когда Дима поднял повторно голову вверх.
Здание детского дома выглядело зловеще снаружи, а внутри и вовсе казалось, что они лишь пища для этого старого каменного монстра. И этот «монстр» давно бы умер с голоду, если бы не безответственные родители, да неисправленные автомобили, которые оставляли детей сиротами. С каждым шагом в нем крепли чувства отчаянья и безысходности. Казалось, что каждый глухой стук каблуков женщины в белом халате, что шла за ним по пятам, приводил к гибели заодно и школьных друзей, что остались в прошлой беззаботной жизни, уничтожая все, что он любил и знал. «Остановись!» захотелось ему прокричать. «Неужели ты не видишь, что этими каблуками с набойками ты убиваешь все, что мне дорого?!». К счастью он не стал орать эти слова во все горло. Очень скоро они показались ему глупыми и бессмысленными, каковыми они собственно и являлись. Это место ни за что не смогло бы заменить ему дом, но он бы не хотел его променять на психиатрическую лечебницу, куда бы Диму упекли сразу же после подобных заявлений.
– Вот увидишь, малыш, – вещал Игорь Владимирович, делая большие шаги, при этом снимая халат на ходу. Дима с трудом поспевал за ним. Он бы и отстал, если бы не Тамара Григорьевна, которая подгоняла его легкими толчками в спину. «Я словно заключенный», не переставал говорить в уме мальчишка, чувствуя, как на глазах наворачиваются слезы. Но Дима не давал воли чувствам, он не хотел, чтобы его приняли за плаксу. Нет, он не подарит им столь приятный повод для насмешек или злых высказываний. – Надо только привыкнуть, а потом ты даже полюбишь это место. Здесь много твоих ровесников. Я уверен, что такой славный мальчонка с легкостью найдет с ними общий язык. – Это панибратство директора приюта раздражало Степина-младшего, но он терпеливо молчал, идя следом за заведующим.
Они дошли до первого из помещений, но входить в него не стали, продолжив ход по длинному коридору. Диме удалось только мельком заглянуть внутрь. Из того что успел увидеть, он пришел к выводу, что это – столовая: просторное помещение с десятком столов и стульев, с кричащими о разных запретах плакатами на стенах. Внутри находился только один человек – мужчина в белой рубашке с короткими рукавами, который протирал пол шваброй.
– Знаешь, малыш, – не унимался заведующий. – Я и сам из детдома. И посмотри, кем я теперь стал. – Гордостью от него веяло за версту, особенно сейчас, когда он избавился от халата, выставив напоказ рубашку и галстук. – Никому не верь, кто скажет тебе, что из детдомовцев ничего путного не получается. Твой жизненный путь зависит исключительно от тебя, несмотря на то, откуда ты или где вырос.
В конце коридора появились двое парнишек. Оба старше Димы примерно на два года. Они вышли из комнаты и неторопливо двинулись им навстречу.
– А вот, Дмитрий, у тебя появилась возможность завести первых друзей. Олег, Антон…
– Здравствуйте, Игорь Владимирович, – поздоровался первый мальчишка. Тот, который выглядел старше, предпочел хранить холодное молчание.
ebooksa