Отставив кружку в сторону, я закрыла лицо руками. Ярче стали всплывать картинки в голове. Как он меня целовал, как взял в рот и стал посасывать мой сосок, как его пальцы ласкали мою промежность. Почувствовала, что мои складочки увлажнились, спрятала голову в подушку и застонала. Что за наваждение. Как мне теперь смотреть ему в глаза, что он обо мне думает? Можно конечно списать все на эту отраву, но себя-то не обманешь. Стыдно мне? Да, конечно стыдно. Но мой первый поцелуй был таким, о каком я и не мечтала. И хочу еще, и не только поцелуев, блин я стала развратницей. Анна узнала, убила бы меня. Она столько лет мне внушала догмы добродетели, а я за один вечер все забыла.
Скоро придет Таяла, хватит заниматься самобичеванием. Оделась, спустилась вниз. Анна мне приготовила поесть. Я очень редко ей это говорю, но в душе, благодарна ей за заботу.
-Анна, что теперь будет с Эриком?
-Ничего с ним страшного не случится, отправят на год в военный подготовительный центр. Если бы я его вчера увидела, после рассказа Ригиса, так легко бы он не отделался,- фыркнула в конце моя бабушка.
Я засмеялась, грозная Анна-это что-то. Она сама доброта и нежность. Такой я ее вижу очень редко. -А где Эдвард и Ригис? -Спросила я.
-Ригис с Ханном во дворе разговаривают. Ханн тоже из хранителей. Пока заменит Эдварда. -С полным ртом яичницы. Я ничего не могла произнести, только промычать, но бабушка меня поняла.
-С Эдвардом скоро увидишься, он во дворце готовится к новой должности.
Насупила брови. -Ммм??? -Промычала второй раз, дожевывая свой обед.
-Теперь он будет у вас с Таялой преподавать практическую магию. Преподаватель, что занимал эту должность раньше ушел в отставку. Хранители не любят заниматься наукой, но Эдвард был лучшим студентом за последние сто лет точно, его и раньше просили остаться преподавать, но он выбрал другой путь. Сейчас его об этом попросил сам принц, отказать, как ты понимаешь, наш Эдвард не мог. -При упоминании принца мои щеки загорелись. Я приложила к ним ладони, чтобы бабушка не заметила.
После плотного обеда из яичницы с домашними колбасками, салатом, и бабушкиным хлебом, чувствовала я себя замечательно.
На кухню заглянул Ригис, а за ним стояла моя подруга. Я обрадовалась, увидев ее.
-Мы наверх, собирать вещи. -Сказала я, и утащила за собой Таю.
-Как ты? –Спросила меня подруга.
-Сейчас уже хорошо. Извини меня, выпускной сорвала. -Грустно улыбнулась я, чувствуя свою вину и искренне раскаиваясь.
-Да он и так был отвратительный. Это даже хорошо, что мы рано ушли.
-Что случилось? Я чего-то не знаю. -Мне стало беспокойно. С такой злостью и раздражением моя подруга говорила очень, очень редко. -Дома неприятности?- Тихо поинтересовалась я.
- Там приятностей и не бывает. В отношении меня так точно. Марк сальные шуточки за завтраком отпускал. Сказал, что вчера выглядела как жрица страсти, поэтому и мужики на меня как пчелы на мед смотрели. Не знаю, в чем я виновата? -В глазах Таялы стояли непролитые слезы, я подсела и взяла ее ладони в свои. Просто поддержать, передать тепло. Она стала успокаиваться.
-Потом тетушка с дядюшкой мне лекцию прочитали о недостойном поведении, что если так и дальше пойдет, закончу как моя матушка, принесу в подоле. Им одного позора не смыть, в лице меня. Завтрак как ты понимаешь, был весьма поучительный. Я в свои девятнадцать лет, не ходила не на одно свидание! Только с тобой общаюсь. Ты сейчас уедешь, мне эти полтора месяца, даже поговорить не с кем будет. -Все-таки слезы, тихой дорожкой прокладывали себе путь по щекам расстроенной девушки.
-Вчера Тим, меня на танец пригласил, при Марке комплименты говорил, восхищался мной. Вот кузен и разозлился. Он же привык меня чернить, отпускать в мой адрес шуточки. Столько лет за мой счет возвеличивался, а тут его друг, авторитет для него, на мою сторону встал. Марк меня еще больше возненавидел. А его родители любую прихоть сыночка стараются уважить, да и кто я такая для них. Лишний рот, да позор семьи.
Обняла ее крепко. Захотелось забрать всю ее боль, растерянность, незаслуженные обиды. Прижала ее еще сильнее к себе, почувствовала всю ее горечь. Тая в ответ, держала меня также крепко, словно ей становилось легче, и она цеплялась за меня, пытаясь оставить все плохое позади.