— Ты чего?.. — зло и обиженно.
Пока бывший муж поднимается с земли, я громко произношу:
— Женя, уезжай. Егор, ты тоже!
Входная дверь открывается, кто-то из жителей выходит, подозрительно на нас косится. Не хватало только, чтобы соседи полицию вызвали.
Мне хочется позорно сбежать в открытую дверь, спрятаться в квартире и никого не видеть, не слышать. По моим щекам текут слезы. Голос срывается. Я чувствую себя раздавленной. Теперь Слепцова может быть спокойна: как и сказал Женя, спать Лютаев со мной не станет. И меня это, наверное, не трогает, ведь я могу потерять работу. И что потом? Как зарабатывать на жизнь?
— Его куда? — спрашивает меня Егор. Лютаев хорошо держится, но мне кажется, я вижу разочарование на его лице.
Объясняться, оправдываться и уверять, что Женя на меня наговаривает, будет лишним. Если результат окажется отрицательным, я смогу его предоставить. А сейчас мне просто не поверят.
— В Москву, — устало и безразлично ответила.
— Я его провожу до вокзала. Ты сама поднимешься? — Егор смотрит на меня с заботой, а мне от этого только хуже. Не надо меня жалеть. Ну не надо.
— Поднимусь.
«Я ведь не инвалид», — добавляю про себя.
Мне так тяжело, что я сбегаю в темный пыльный подъезд, где стоит отвратный запах плесени и окурков. Мне все равно, что станет с Женей. У меня не осталось сил о ком-то переживать. Поднимаюсь на один пролет, сажусь на корточки и начинаю рыдать, прикрыв лицо руками. Дома меня ждет Ваня, там я должна быть сильной…
Рада
Телефон в моей сумочке разрывается. Не хочу ни с кем говорить, но ведь это может быть Луна.
Лютаев…
Звонит сообщить, что убил Женю? Если это так, я плакать не стану. Чувство жалости во мне выгорело.
— Да? — закусываю губу, чтобы не всхлипнуть.
— Ты дома? Все хорошо?
— Да. Спасибо, — выдавила из себя.
Егору необязательно знать, что я решила порыдать на лестничном пролете. Его забота убивала. Видит во мне смертельно больную? Не дождется!