Алдуин выскочил из её дома, закипая от возмущения. Причем в прямом смысле, а не в переносном. Дракон чувствовал, как бурлит его кровь, поэтому и поспешил уйти. Улететь как можно дальше от города, как можно дальше от Мариссы. В своё тайное, всеми заброшенное место, где он никому не навредит.
Но почему так рано? Прошло только три недели с его последнего приступа. Оставалась ещё неделя. Ещё слишком рано.
Город под Алдуином закончился и он вздохнул с облегчением. По крайней мере, сейчас он никого не зацепит, если вдруг взрыв произойдет внезапно. А он может произойти внезапно. Ожидать можно было чего угодно. Ведь дракон мог взорваться прямо сейчас, в воздухе, даже не коснувшись земли.
Однажды он уже совершил эту ошибку, позволив огню завладеть собой прямо в момент полёта. В тот памятный день Алдуин едва добрался до ближайшего поселения, где ему помогли наложить шину на поломанную ногу и крепко перебинтовать вывихнутую. Как оказалось, в самый момент пика дракон на несколько секунд теряет сознание. В тот раз он этого просто не знал, зато навсегда выучил урок.
Прямо по направлению была столица, но ему туда не нужно было. На одной из развилок дракон повернул налево.
Дороги налево больше не существовало, хотя всё ещё оставалась память о ней в виде слегка примятой травы. О том, что здесь есть какая-то развилка, не знающему человеку или существу говорил старый разбитый деревянный указатель — побитый трухой и мохом слегка наклонившийся столб и сломанная деревяшка, на которой всё ещё виднелась надпись "Штормград".
В отличие от Саэртона, история Штормграда не была такой загадочной. В каждом учебнике, в каждой семье, просто на улице, любой прохожий мог сказать, как именно сгорел этот человеческий город. Это был всего лишь банальный поджог. Штормград стал жертвой междоусобной человеческой войны. Хотя скорее всего виной этому были какие-то политические распри, но эту тему быстро опровергли. Или поспешно замяли. Ведь никто не станет просто так идти против короля. Не позволено никому даже распускать слухи, ну а правда всегда была только та, которую преподаст король.
Что Феодор Первый не поделил с кем-то из штормградцев, навсегда останется загадкой, которые боятся даже произнести. Но самым главным успокоением для Алдуина было то, что хотя бы к этой катастрофе его древние родственники не имели никакого отношения. Эта катастрофа была делом рук человеческих.
Главное успеть добраться до пепелища, где Алдуин мог спокойно позволить своему огню вырваться наружу. Сквозь надвигающуюся пелену он увидел Штормград. Успел. Добрался.
Последнее, что Алдуин запомнил, перед тем, как потерять сознание, это то, что он начал снижение. Но успел ли приземлиться?
— Я говорила тебе, что нужно было забрать его гораздо раньше, — раздался до боли знакомый голос. — Его состояние только ухудшилось.
— Это вообще была не моя идея, — ещё один родной голос, только мужской. — Я предлагал показать его лекарю.
— Ты предлагал показать его колдунам, — мама никогда не уступала, особенно отцу. — А это не одно и то же. Лучше сразу запер бы его в холодной темной башне.
— Не утрируй.
— Это я ещё приукрасила, — глубокий вздох. — И что мне оставалось делать? Запретить ему уходить из дома и начинать собственную жизнь?
— Да. Запретить. Пока мы не сможем понять что с ним происходит.
— И как мы это узнаем? Последних колдунов, которые знали как обуздать эту силу, спалили. Твои, между прочим предки.
Вот тут Алдуин прислушался. Он почему-то считал, что эти истребители городов иномирских приходились ему родственниками по материнской линии.
Тем временем мама продолжила.
— Только они знали, как провести ритуал, который усмирит разрушительную силу древних чёрных драконов, но эти знания они унесли с собой в могилу.