— Как выходные прошли? — Интересуется друг, зевая.
— Как у Рабыни Изауры, — отшучиваюсь в ответ. Разин не улыбается в этот раз почему-то. Хмурится и выглядит как-то задумчиво.
— Слушай, — вдруг останавливается Игорь, — может мне с твоим батей поговорить?
— Что? В смысле? — Смотрю на него и не понимаю. Откуда такие предложения. Папа всего раз в жизни видел Разина, и то остался не особо доволен. Сказал, что друг у меня слишком слащавый, а такие как что, так сразу в кусты.
— Кто-то должен ему мозги вправить, ты же дочь его все-таки, а не личная прислуга жены.
— А он и не думает так, — раскидываю руками в разные стороны, — все ради благих целей, — говорю голосом, как какой-нибудь дядька в телевизоре: — ради будущего мужа! — Закончив фразу, хихикаю и поднимаю большой палец вверх. Только Игорь опять не смеется, хмурится. Ну, точно как старший брат. Становлюсь на носочки и тянусь к его кучерявой макушке. Высокий гад, на две головы аж. Легонько касаюсь, волос и треплю, улыбаясь. Все так же, как в детстве. Вот где стабильность. А он смотрит так на меня пронзительно, даже глазом не моргнет.
— Ты чего так рассматриваешь меня? — Перестаю трепать его кучеряхи и делаю шаг назад. Странный какой-то сегодня, совсем не похож на себя обычного.
— Красивая ты, Филиппова, — вдруг выдает он, а я замираю. Хлопаю глазами и даже не знаю, как реагировать. Уж чего, а комплиментов от друга ни разу не слышала. Нахватался где-то на каникулах, в отъезде ж был три летних месяца.
— Да, просто Мисс Вселенная, — отшучиваюсь я и обгоняю его, старательно ускоряя шаг.
— Сущий ребенок, — кидает Разин и как-то грустно выдыхает. А может, показалось. В любом случае, эти его перемены настроения абсолютно объяснимы. Дома мать, которая не дает даже вздохнуть, а потом еще куча репетиторов и домашки. Никакой тебе свободы. Хотя о чем это я, ведь сама о свободе толком не слышала.
— Вы кстати, что сейчас по истории проходите? — Перевожу тему, и мы начинаем активно обсуждать школу, вернее школьные предметы. В итоге Игорь обещает поделиться конспектами от репетиторов, что для меня очень даже хорошо. Есть пара тем, где я плаваю, а Единый Государственный сдавать придется всем.
В гимназии прощаемся до конца уроков, и я наконец-то могу попробовать воплотить свой план в реальность. Иду в самый конец коридора и дергаю ручку. Открыто. Тяну на себя дверь, оглядываюсь и замечаю, что в классе никого нет. Даже свет еще не горит. Удивительно, почему открыто. Но мне даже на руку. Бегу к своей парте, записку подготовила еще дома, и быстренько запихиваю в трубу. Вспоминаю строки, которые написала:
«Панда была очень вкусной, а главное к месту. Спасибо, это было неожиданно. А на счет Человека-Паука я откажусь. Люди не виноваты в своих глупостях и подлостях. Общество их создает такими, а не они сами».
Надеюсь, что прочитав ответ, он не подумает обо мне странностей. С другой стороны, какая разница. Мы даже имени друг друга не знаем. Закидываю рюкзак на плечо и иду к выходу. Как хорошо, что удалось оставить послание. Но тут дверь вдруг распахивается и передо мной вырастает Вячеслав Игнатьевич.
— Филиппова, ты чего заблудилась? — Рычит недовольно учитель, осматривая за мной аудиторию. Выглядит так, будто боится, что я бомбу сюда принесла.
— Да я это, — мямлю неуверенно, — на прошлом уроке тут ручку потеряла. Пришла забрать.
— Ручку? — Уточняет мужчина, выгибая бровь. Кидаю ему быстрое «ага» и тут же выбегаю из класса. В ответ слышу свою фамилию, но уже не останавливаюсь. Еще не хватало выговор получить. А у нас такое практикуют, между прочим.
На последнем уроке к нам заходит завуч и просит пару человек помочь с украшением зала. Будут проводить какой-то детский утренник, поэтому нужно расклеить плакаты и повесить игрушечные гирлянды на окна. Классная недолго думая, выбирает пару ребят в их числе Титова. Этот сам всегда готов, но не потому, что любит помогать, а лишь бы с уроков свалить. Ну и конечно, по всем законам подлости, выбирают меня тоже. Якобы отвечать не нужно, поэтому могу спокойно пойти и помочь.
— Я тоже пойду, — вдруг поднимает руку Леваков, чем удивляет нашего классного руководителя Людмилу Викторовну. Женщина она уже в возрасте и довольно строгих нравов.
— Ну, уж нет, — отрицательно качает головой.
ebooksa