Зрение «Лекаря» не показывало внизу никаких объектов.
Присев на одно колено, и приготовившись к стрельбе, Иван отправил в самый низ прохода один из шариков. Когда тот достиг конца коридора, он постучал им об стену несколько раз и затаился.
Оставшиеся в «кармане» четыре шарика присоединились к первому и закрутили хоровод из острых сюрикенов перекрывая внизу отвороток, уходящий в сторону, который Иван не контролировал.
Спустившись до конца лестницы, Иван двинул свою импровизированную преграду дальше и выглянул из-за угла. Взору предстало пустое помещение со столом и стулом перед открытой дверью.
Пройдя первый тамбур, Иван застал такую же картину и во втором. Через последнюю открытую дверь уже просматривалось слабое мерцание по центру холла пирамиды. «Лекарь» по прежнему никого не видел. Оставалась последняя нычка под потолком над каменным ложем, где его поджидал в прошлый раз пси солдат.
Шарики с разгона ударились об окружавший ложе бронированный куб, от чего тот гулко зазвенел. Но опять ни каких движений. Проверив все потаённые места и убедившись в полном отсутствии опасности, Иван двинулся в обратный путь.
Лана сбросила «Хамелеон» когда Иван уже почти дошёл до лодки и замахала ему рукой.
— Всё в порядке? Поинтересовалась она, когда Иван приблизился.
— Да, всё замечательно, что аж не верится. Ответил Иван, подходя к лодке. — Выдвигаемся.
Забросив винтовку за спину и отдав свой рюкзак Лане, Иван аккуратно поднял Занозу на руки, чтобы повреждённая рука была с другой стороны от его груди, мимоходом отметив, что аура девушке ещё посветлела.
Половину пути девушка молчала, но потом всё же заговорила.
— Я тут подумала над твоими словами Иван. Начала она, и через небольшую паузу продолжила. — Я столько натворила, что мне дорога только в ад, так что… при всём желании мне не исправить то, что я наворотила.
— Главное, что ты это осознала, это уже хорошо.
Какое-то время они шли молча.
— Так почему ты спас меня? Посмотрела в глаза Ивану Заноза.
— Я спас тебя для того, что бы твоя жизнь была прожита не напрасно…
Заноза молчала, молчал и Иван. Лишь аура девушки говорила сама за себя, переливаясь более светлыми оттенками, символизируя о том, что слова Ивана достигли цели.