14-14,

Она смеется еще больше, и ее каштановые локоны подпрыгивают в такт смеху. У Симоны блестящие черные глаза, веснушчатые скулы и вид озорной девчонки, которая не даст себя провести. В темном пальто, из-под которого выглядывает розовое платье, и с такими же розовыми щеками она похожа на снегиря. Платье на ней далеко не новое, но искусно перешитое из старого материнского халата. Симона обожает шить, и у нее явный талант. Симона – его возлюбленная с прошлого года. И Адриан надеется, что – навсегда, хотя ни разу не произносил это вслух. Он на полгода старше, но она почти такая же высокая. Достаточно для того, чтобы не наклоняться… Он быстро целует ее в щеку.

– Ой! – вскрикивает она от неожиданности, обрадованная этим украденным поцелуем.

– С Новым годом! – поясняет Адриан.

Он знает, что она не против поцелуя или объятия, но только не посреди кладбища, где каждый может их увидеть, и тогда пойдут пересуды… Им надо прятаться: ей еще нет тринадцати, и они поженятся только через пять-шесть лет. Если их родители не будут против.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает Симона.

– Отец велел мне почистить могилы.

– А ты, наверное, подумал – вот подходящее место, чтобы заодно и почитать! – замечает она насмешливо.

– Смотри! – говорит Адриан, даже не обидевшись. – Это «Озорные картинки»!

– Да, ты уже показывал вчера… И позавчера тоже.

– Ой! Я забыл. А ты что здесь делаешь?

– Тебя искала, твоя сестра сказала, что ты здесь. Проводишь меня к своей тете Жанетт? Она приготовила для моего брата отвар от простуды.

– Твой брат пьет эти старушечьи отвары? – хмыкнув, спрашивает Адриан.

– Его мать заставляет. Но это не просто отвар, он приготовлен Жанетт, а у нее есть магическая сила. Люди говорят, что она колдунья… и даже ясновидящая!

– Да ну! Вот чепуха! Это всё суеверия. Моя тетя разбирается в растениях, только и всего. Лучше бы твоя мать отвела его к врачу.

– Ты прекрасно знаешь, что нам это не по карману, мы даже не можем заменить разбитое окно в моей комнате, – с упреком возражает Симона.

– А то, что я укрепил, хорошо держится? Может, переделать?

– Нет, все в порядке.

Адриан встает и стряхивает снег, налипший на штаны. Он выше ее на голову, широк в плечах, и у него уже большие мужские ладони. Симона протягивает ему свою тонкую руку, и они не спеша идут к выходу. – Думаешь, твой брат выздоровеет за каникулы? Ведь учитель географии поручил нам сделать доклад об африканских колониях.

– Ах, вот в чем дело! А я все думаю – и чего ты так о нем беспокоишься? А оказывается, это все из-за школы, – со вздохом говорит Симона, прикрывая за собой ворота кладбища.

Она разочарованно смотрит на него, и ее глаза темнеют.