Отправил к Ории эту плетёную нить, пытаясь создать печать из неё.
Не выходит. Стихия беспомощно и бесследно растворилась в воздухе. Да и была ли в ней вообще эта нить духа или это лишь моё воображение?
— Старший Римило?
Я не ответил, снова с ожесточением растёр лицо, сжал виски ладонями. Думай, Леград, думай!
Какой ещё способ работы с духом можно придумать? Что я вообще делаю, когда создаю печати Указов?
И создаю ли я их?
Что это за слово — создаю?
Помнится, раньше я использовал совсем другое. Рисую.
Всегда я рисовал невидимым духом эти печати, оставляя после мазком им алые линии.
А если...
Опустив руки, я в очередной раз впился взглядом в Орию.
Представил, как мазок оставляет после себя синюю линию.
Она упрямо, словно насмехаясь надо мной, тут же исчезла, оставляя лишь тяжесть на плечах.
Ладно.
Я скрипнул зубами.
Представил, что Орию от меня отделяет синяя пелена. И сквозь эту пелену я и отправил к ней дух, одним усилием рисуя печать.
Ничего.
Ладно-ладно.
Сжал синюю пелену в один комок, представил, что передо мной бездонная чернильница, наполненная моей стихией, и мазок духа, проходя сквозь неё, пропитывается, окрашивается стихией.
Одним росчерком очертил печать и едва сдержал радостный крик, когда над Орией повис синий круг Указа. Моего Указа.