– Бутылку то забыл, – крикнула вслед Клавдия, удивляясь, как дед в свои года ловко сбежал с высокого крыльца, и про палку забыл.
– А-а-а, какая теперь бутылка, – обернулся дед и махнул рукой. – Ну, ты прибереги для меня со смородиной, вечером загляну.
Дед Лёня вызвал Саньку к себе домой, сам сел на сундук, покрытый ковром с оленями, внука поставил перед собой, как рядового перед генералом. Солнечный свет сочился через окна с белыми занавесками. Дед сурово посмотрел на внука из-под густых бровей.
– Жениться на ней собрался? – дед склонил голову, прищурился. Вытащил папиросу, помял огрубевшими, в чёрных трещинах пальцами – всю жизнь проработал на тракторе. Папироса рассыпалась. Дед выбросил её в ведро у русской печи.
– Я люблю Катю, – ответил Санька.
– А что люди говорят в посёлке, знаешь?
– Языки чешут…
– А Котов кое-что другое о твою Катьку чешет! Люди их видели на водопаде. Сам знаешь – зачем Котов девок на свою заимку возит.
– Врут! – хотел крикнуть Санька, но получился только тонкий писк. – Катя ни…
Вспомнил самодовольного Котова, когда тот привёз Катю на «Мерседесе», как посмотрел на него, на Саньку. Как улыбалась Катя…
– Вот держи деньги, чтобы завтра её духа здесь не было. А невесту тебе я сам найду! Внучку Николая – Дашу! Золотая девка – работящая, совестливая. И краше всех городских девок. Выйдет в сарафане на сцену, запоёт – душа радуется.
– Дед! – вскрикнул Санька.
– Иди! Будет, как я сказал!
Санька никогда не видел деда таким решительным и грозным. Галоши, заношенные, в заплатах штаны, подвязанные на медную проволоку. Рубаха в синюю клеточку, с рукавами, протёртыми на локтях. Деревенский зачуханный дедок, и вдруг такая перемена! Впрочем, Санька вспомнил, что однажды уже видел деда таким, когда мужики спасали трактора из горящего гаража. Мужики тогда побоялись, но дед так на них рявкнул, что все трактора спасли до приезда пожарных.
Санька выбежал из дома деда, хлопнул калиткой и забрался по приставленной лестнице на сеновал. Уткнулся лицом в примятое Катей сено, жадно втянул ноздрями запах: казалось, что сено пахло разгоряченным от любви телом девушки. Но в нос ударил запах навоза: женщина в соседнем огороде поливала грядки из бочки настоявшимся удобрением. Санька заплакал. Вытирая слёзы рукавом рубахи, смотрел в даль голубого неба и плакал.
День 6
Степан Николаевич, начальник полиции, сидел в своём кабинете за письменным столом угрюмым, подперев кулаком подбородок. Щёлкал кнопкой настольной лампы. Но лампа не включалась: что-то там внутри давно сгорело, но выбросить было жалко – добротная старинная лампа с зелёным абажуром, оставшаяся, наверное, ещё от первого начальника.
День с утра не задался. Убийство! Нападение на полицейского! Надо звонить в краевой центр, докладывать, что не выполнил приказа. А ведь звонил следователь по особо важным делам, приказал следить за убитой. Что же такого она наделала? Теперь начнётся!
В кабинет быстрой, пружинистой походкой вошёл лейтенант Виталий Звонарёв. Невысокого роста, полноватый, с дурацкими, на взгляд майора, усиками, но с горящими глазами настоящего сыщика. Было видно, что ещё витает в облаках романтики прочитанных детективов, но парень толковый, далеко пойдёт.
– В 8.25 позвонили из Дома культуры. В парке нашли убитую женщину. Опознали в ней Оливию Куприну, учительницу русского языка и литературы.
ebooksa